[Hobbit-RPF]

2.02. Эйдан/Дин. Кинк на рост. Дин не может дотянуться до верхней полки, Эйдан ему достает то, что нужно.
Можно арт.

Исполнение 1 1 2 3 4 5 6 7 8 9 в процессе

@темы: 2 тур, выполнено

Comments

[katrinpolly]

в-а Армитажа 2.0, есть, мой генерал! я тока за одеялком и обратно

[Эния_Луи]

в-а Армитажа 2.0, давайте не будем сориться и будем честны, что текст не всегда передает тон. Можете мне не верить, но это было сказано пусть другими словами, но с теми же чувствами что и там где вы видели.) А право ждать или не ждать я оставляю за собой)

[netttle]

*молча облизывается и тыкает автора вилкой* ну аааавтор...

[в-а Армитажа 2.0]

seredez, tar, katrinpolly, мыр-мыр-мыр
netttle, *повизгивает от щекотки и кокетливо отмахивается тентаклями* чес-слово, у меня почти дописан кусок, постараюсь принести в ближайшее время)))))

[Ленивый скунс]

Ура!! фб закончилась, все возвращаются к красотам недописанным

чес-слово, у меня почти дописан кусок, постараюсь принести в ближайшее время)))))

а сегодня можно уже ждать-))) а то до конца сегодня еще 24 часа-))))))

[pink panther]

Дорогой автор, приятно, что фик все-таки не заброшен)))

Автор, у Вас образовалась стая Хатико...

[в-а Армитажа 2.0]

все просто, мы убьем пакмена, обожэ, после упоминания Хатико я просто уже не могла не прнсти наконец! Вот не поверите, но автор такой долбоёб, что уже три дня как забыл о куске, который вполне можно выложить

Ленивый скунс, Саймон., Спасибо, что ждёте!!!

7/?

Говорила же мама, надо быть поосторожнее со своими желаниями. Да, приснилось, что они с Дином не в ссоре — получите-распишитесь, и что теперь? Эйдан после этого обалденного сна проснулся с таким жестоким стояком, какого не помнил с юности. Выскочил в прохладную мглу и наматывал круги по городку, выкладываясь со всем жаром, какой мог себе позволить при трезвом осознании того, что потом ещё предстоит долгий и тяжёлый съёмочный день. На самом деле хотелось не бегать и отжиматься на турнике — хотелось ввалиться в трейлер к Дину и… Он до того дооттягивал это своё ежеутреннее удовольствие, что чуть не опоздал — времени осталось в обрез. Сам он кофе пить не стал, побоялся, что не успеет разбудить Дина. Схватил стаканчик и чуть не бегом припустил к трейлеру, неистово колотиться в двери.

Дин явно не успел выспаться, кажется, он ещё вообще не успел проснуться и совершенно не осознавал, где он, кто он и в чём он — оставалось надеяться, что только по этой причине он вышел открывать двери в одних трусах и накинутом на плечи одеяле, которое ни черта не прикрывало. Да, только по этой причине — а не потому, что он решил отомстить за украденные вчера вечером полчаса сна и угробить Эйдана медленной и мучительной смертью от приапизма. Белые плавки с рисунком в виде газетного принта отлично подчёркивали всё, что только можно было подчеркнуть, а когда Дин отправился в ванную, сползшее одеяло продемонстрировало, что и сзади вид настолько же хорош и притягателен. Эйдан еле подавил желание побиться головой о стену. Может, стоило бежать от этого всего, пока не поздно? Может, зря он сам загнал себя в эту ловушку? Не ходить сюда больше, не выдерживать недовольные взгляды, не таскать кофе, как мальчишка на побегушках… И не видеть больше вот такого вот взъерошенного, сонного Дина, беззащитного и открытого? К чему бы это не привело, но отказаться от этого Эйдан уже не мог.

Дверь ванной хлопнула, Дин вышел — на мягко подсвеченных коридорным бра плечах сияли брызги воды, бордовое полотенце, плотно обёрнутое вокруг бёдер, скрывало тоже совсем немного… Эйдан пересилил себя и уставился в стол. Через минуту Дин вышел одетым, в невзрачной серой футболке и джинсах — кажется, тех самых, в которых он был в день их знакомства, дурацкого покроя, совсем не подходящего его фигуре. А самое отвратительное в этих джинсах было то, что они сползали — в чём Эйдан убедился моментально, стоило Дину резко поднять руку со стаканчиком ко рту. Полоска тёплой, беззащитной кожи с золотистыми волосками между задравшейся футболкой и поясом джинсов, чёрная резинка трусов…

Дин что-то спросил — пришлось выйти из ступора и наугад ответить. Ноги словно приросли к полу, что за наказание случилось этим проклятым утром — или действительно наказание за то, что он вчера доставал Дина? Он едва не подпрыгнул, когда тёплая ладонь подтолкнула его в спину между лопаток. Неласково так подтолкнула — но Эйдан чуть не застонал от удовольствия. Впрочем, от болезненного тычка локтем в бок всё-таки удалось прийти в себя. Дин, пробираясь к двери, прошёл так близко, золотистая макушка проплыла под самым носом — Эйдан успел втянуть тонкий, едва заметный запах сна, свежести душа, какого-то лёгкого дезодоранта. Он вывалился из трейлера вслед за Дином, захлопнул дверь, всё ещё улыбаясь как идиот.

В павильоне уже вовсю царила рабочая атмосфера, резко выбившая из головы все неуместные мысли. Он привычно расслабился под умелыми руками гримёрши, закрыл глаза — может быть, удастся чуть-чуть подремать… Но громкий голос Грэма не дал уплыть окончательно. Ну вот опять. Это происходило почти каждое утро — а может быть, и правда каждое, просто сначала Эйдан не обращал внимания. А иногда даже участвовал в этих подколках сам — ну а почему бы и нет? Они — словно бывалые солдаты, а он — зелёный салага, которого не грех и пристебнуть, чтобы не расслаблялся. Такая вот у них суровая гномья дружба… Он видел, что Дину это неприятно — правда, заметил не сразу, всё-таки Дин отлично скрывал свои чувства. Может быть, даже не столько неприятно ему было, сколько настораживало. Дин явно не понимал, как реагировать, и потому принимал всё всерьёз. Хотя заподозрить Грэма в дурных намерениях… А чёрт его знает, на самом деле. Это Эйдан сразу увидел в Дине то, ради чего готов был каждое утро таскать стаканчики с кофе, как пёс — тапочки. А другие? Может, Грэм действительно хочет достать Дина по какой-то причине? А остальным ребятам в общем-то всё равно, над кем прикалываться — тем более что это ещё фактически «чужой».

Ещё недавно он бы без особых этических метаний просто присоединился ко всей компании — а что делать, их профессия не для слабаков, тут остаётся или тонуть, или выплывать, став сильнее и умнее, чем прежде. Но теперь… Эйдан чуть не взрыкнул от раздражения. Ну не лезть же с кулаками на Грэма за неуважение к его «добыче»! Решение пришло само собой, вместе с чуть не вывихнувшим челюсть зевком: если идти против всех слишком глупо, то просто-напросто можно присоединиться к Дину. К тому же, Эйдан действительно не очень-то выспался, ему даже не пришлось ничего изображать. Он полуобернулся в кресле, так, чтобы видеть самого Дина, а не его отражение в зеркале рядом — очень удачно, тот как раз смотрел в его сторону.

— Вместе будем отрабатывать, да, Дин? — ну а что, вместе, вдвоём — звучит отлично, будоражит фантазию… Понятное дело, что это «вдвоём» на деле окажется вовсе не так романтично — съёмочная группа вряд ли поддержит их интим. Но Эйдан решил, что легко переживёт это разочарование, особенно после того, как заметил скользнувшую по губам Дина едва заметную смущённую улыбку. Тут как раз подошла Кэти с «протезом», увеличивающим голову, и заслонила всё интересное — впрочем, Дин-то этим наверняка был доволен. Эйдану со своего места были видны только руки девушки — ловко прикреплявшие что-то, подравнивающие, приклеивающие. Вот она отклонилась в сторону, взяла со столика накладное ухо. Эйдан, жадно вглядываясь в показавшийся профиль Дина, украдкой почесал, пока можно, своё ухо, ещё «голое» — его гримёрша всё ещё колдовала над накладной гномьей «черепушкой». Он снова глянул в зеркало, на отражение Дина: удивительно, даже посреди этих довольно диковато выглядевших операций он умудрялся выглядеть милым. Жаль, конечно, что из-за этих накладных голов им всем пришлось постричься, Эйдану даже свою шевелюру, любовно отращиваемую для роли, было не так жалко, как короткие золотые локоны Дина. Ещё обиднее было то, что он толком и не успел на них полюбоваться — Дин тренировался по ускоренной программе, и они виделись не так уж часто в первую неделю после его приезда. Странно было вспоминать, как он в первые дни злился — почему-то на Дина, а не на себя — за то неудачное знакомство, как посмеивался над его замученным видом…

— Так, теперь пусть сохнет, я отбегу на минутку, — Джин ещё раз что-то подправила на его «фальшивой голове» и отошла — теперь Эйдан мог сесть удобнее и беззастенчиво разглядывать отражение Дина зеркале напротив. Он сидел, отрешённо уставив глаза в потолок, раскинув руки, на которые две помощницы, щебетавшие о чём-то девичьем, начали натягивать силиконовые «протезы» кистей. Накладная голова уже подсыхала, Кэти приклеивала второе ухо. Сегодня она работала молча, сосредоточенно — то ли торопилась куда-то, то ли была не в настроении — обычно она легко и весело флиртовала с Дином, словно пытаясь не дать ему уснуть. Эйдан в это время тихонько корчился от муки, видя, как мило Дин смущается от такого беззастенчивого внимания, как розовеет — может, конечно, и от смущения, но вдруг — от удовольствия? Кэти была бойкой девушкой, и Эйдан не сомневался, что она будет добиваться своего… А о Дине ходили такие противоречивые слухи… Эйдан каждое утро терял надежду: ведь нет никаких признаков того, что Дину могут нравиться мужчины. Однако и в его отношениях с девушками — о которых Эйдану хоть что-то по крупицам удалось узнать на украдкой посещённых новозеландских сайтах светской хроники, — тоже было слишком много непонятного. Каждое утро Эйдан так сосредоточенно и хмуро раздумывал на эту тему, глядя, как руки Кэти порхают вокруг лица Дина, что даже удостоился как-то раз похвалы от Энди — за то, что «так ответственно входит в роль». Ну хоть какая-то польза от этих душевных терзаний…

[в-а Армитажа 2.0]

8/?

Он так глубоко задумался, пялясь на Дина, что не услышал, как снова подошла Джин — почувствовал уже только когда она аккуратно повернула его голову прямо. Эйдан исподлобья глянул на себя в зеркало — ну и по-дурацки же он выглядел… Джин потыкала пальцем в стыки на «черепе», поморщилась.

— Придётся тебе отдохнуть ещё. Кстати, и уши кончились, пойду принесу, — она снова убежала куда-то, а Эйдан мрачно сгорбился в кресле, кося взглядом в сторону Дина. Ну вот какой тут отдых! Одно издевательство… Кэти как раз спросила что-то, скорее даже мурлыкнула, наклонившись к самому уху Дина — хорошо хоть, уже обклеенному силиконом, с ним этот интимный жест выглядел просто смешно. Дин как обычно покраснел, сипло кашлянул и выдавил что-то типа «спсибовсёхршо». Сонно-потерянное, смущённое до крайности выражение его лица просто вынуждало жадно пялиться, хотелось не то тоже смущать Дина какими-нибудь интимными вопросами, чтобы наслаждаться этим румянцем — не то наоборот, успокоить его, сделать так, чтобы ему стало комфортно… Кэти наконец вернулась к работе — что-то поправляла и доклеивала на втором ухе, Дин начал расслабляться, снова почти засыпать…

Но это спокойное, сонное выражение лица вдруг сменилось встревоженно-удивлённым, Дин завозился на сиденье, и Эйдан услышал постепенно нарастающие звуки какой-то приглушённой песни — телефонный звонок. Дин беспомощно озирался, чуть привстав на кресле — девушки, надевавшие ему протезы рук, замерли с полунадетыми силиконовыми «шкурами», Кэти нахмурилась и отошла от кресла на шаг. Звонок в такую рань — это вряд ли какая-то ерунда, которую можно пропустить и перезвонить позже. Дин растерянно глянул на девушек вокруг — у Кэти руки были в клее, помощницы явно не собирались заново повторять процедуру натягивания протезов и не отпускали его руки — так что взять трубку сам он не мог. Эйдан крутанулся в кресле — и Дин как будто услышал, обернулся к нему:

— Не мог бы ты?.. В заднем кармане… Это брат, надо взять трубку… — он начал привставать в кресле, девушки с недовольными лицами тоже приподнялись, чтобы не порвать силикон, Кэти отступила ещё на шаг. «It'll rain a sunny day, I know, shinin' down like water» — наконец-то мелодия вырвалась на свободу, Эйдана потянуло как магнитом — Дин поспешно, призывно, можно сказать, отклячил задницу, явно не осознавая, как это выглядит со стороны. Судя по всему, это действительно был важный звонок.

Эйдан подошёл совсем близко, втиснулся между столиком, креслом и складным стульчиком помощницы. Дин привстал с кресла, но не до конца, его голова была где-то на уровне груди Эйдана, когда он чуть было не ткнулся ему в объятия — так, чтобы удобней было доставать телефон. Кэти предостерегающе шикнула — да, можно было повредить не до конца подсохший протез. Время словно замедлилось, тянулось, как силикон в руках у помощниц — «I wanna know, have you ever seen the rain comin' down on a sunny day?» — проникновенно вопрошал солист группы, название которой Эйдан не вспомнил бы сейчас даже под дулом пистолета. Потому что сейчас ему это было не важно. Потому что именно сейчас, только сейчас до Эйдана дошло, что его ждёт.

Футболка у Дина задралась, пока он вставал, а эти его невообразимые джинсы наоборот сползли чуть не наполовину, открывая прекрасный вид на поясницу, покрытую тонким золотистым пушком, на гладкую тёплую кожу — чуть выше ямочек отпечатался красноватый след пояса джинсов, который хотелось погладить, приласкать пальцами. Резинка трусов тоже прилично съехала вниз, работая как «пуш-ап» — да что там, и без этого Эйдан уже успел заметить, насколько аппетитной выглядела задница Дина. И вот теперь у него есть возможность убедиться в этом не только в мечтах, но и вполне себе эмпирически. Эйдан максимально аккуратно перегнулся через плечо Дина, протянул подрагивающую руку вниз, уже ощущая ладонью тепло чужого тела… Хорошо бы было не промахнуться и попасть именно в карман, а не…

Телефон замолчал. Эйдан мученически зажмурился, сжал зубы. Отлично. Он стоит, едва ли не обернувшись вокруг Дина, почти лапая его за задницу. Он чувствует жар тела Дина, дышит его запахом… Отступить назад? Да ни за что! От неудобной позы и пикантности ситуации пробило адреналином, струйка пота поползла по виску — ох, попадёт от Джин… Дин задушено кашлянул где-то в районе подмышки Эйдана — он не мог толком ни шевельнуться, ни отклониться, ни даже оттолкнуть захватчика личного пространства — обе руки не выпускали помощницы, даже, кажется, снова натягивали протезы, решив, что странная поза актёра — не помеха для работы.

— Эй… — начал было Дин почти шёпотом. Эйдан быстро успокаивающе хлопнул его по… ммм, он целился куда-нибудь в спину, но получилось скорее по пояснице. Тёплой, мягкой, шелковистой — обоже….

— П-погоди, может, перезвонит, — губы не очень слушались, радовало лишь то, что Дин не может видеть его лица — они стояли так, что поднять голову Дин мог бы, лишь повредив недавно прикреплённый протез, но бдительная Кэти не зря шикала — и он стоял смирно. Десять секунд, пятнадцать, двадцать… Через полминуты — или, может быть, полвека — Эйдан почувствовал, как Дин легонько вздрогнул, и услышал нарастающий звук звонка. Снова протянул руку к карману — и ощутил вибрацию. В звенящей от пустоты голове билась лишь одна мысль: что Дин сейчас ощущает её тоже — не чем иным как своей офигительной задницей. Эйдан решительно сунул руку в карман, совершенно случайно — да, да! — проведя по пути ладонью по всему, что попалось под руку — по влажной от испарины ямочке на пояснице, по упругой коже, покрытой гладкими тонкими волосками. Мягко, приятно, волнующе… Сердце подскочило едва не до горла, когда он услышал — или скорее почувствовал — долгий и глубокий вздох Дина, ощутил его дуновение на плече. Едва не выронив по дороге телефон, Эйдан с неохотой распрямился, давая наконец Дину немного свободного пространства. Мельком глянул на экран — фото кудрявого молодого человека с тяжеловатой челюстью и слегка безумным взглядом, подпись «Бретт». Перевёл глаза на Дина — тот стоял, опустив голову, весь красный, словно помидорки на столе у Бильбо. Эйдана догнало запоздалым, хотя и не слишком искренним раскаянием — должно быть, со стороны эти его поползновения выглядели совсем неприлично, раз Дин так смутился. Но все не то спали, не то предпочли тактично — хм, кто подменил каст? — не заметить их неловкого топтания едва ли не в объятиях друг друга. Да и в конце концов, это было неважно — Дин уже пришёл в себя и взволнованно смотрел на Эйдана — телефон в его руке вопил уже на полную громкость. «I know, been that way for all my time» — вот уж точно! Эйдан судорожно нажал зелёную кнопку и протянул было телефон к уху Дина — но Кэти с возмущённой гримасой замахала руками. Ах да, уши ещё не успели толком приклеиться… Он перевёл взгляд на Дина — тот устало плюхнулся обратно в кресло, и оттуда смотрел уже почти без надежды. Ну сколько можно изображать идиота, и правда… Эйдан откашлялся.

— Я отвечу? — вопрос был риторическим. Больше отвечать было некому. Дин даже не стал кивать, просто тихо попросил: «Спроси, что случилось» — и откинулся в кресле. Ну что ж, придётся пообщаться с братом. Эйдан на секунду перевёл дух и поднёс трубку к уху.

[в-а Армитажа 2.0]

9/?

— Да?

Явно нетрезвый голос, что-то бубнивший в трубку, замолчал. Потом снова прорезался — осторожно и недоверчиво:

— Э… Дин? Кто это?

— Не Дин. Дин занят, его гримируют. Ты можешь сказать, что случилось, я передам. — Эйдан смотрел на напрягшегося, взволнованного Дина — и его волнение передавалось и ему. Что там натворил этот брат, что звонит в шесть утра пьяный?

— Хыыы… А ты его …приятель? Тоже гноми… упс, то есть гном? — что бы это ни было, выяснить будет, видимо, не так легко. Тон братца показался Эйдану каким-то подозрительным. Но об этом можно было подумать позже.

— Да, — коротко ответил он. — У тебя всё в порядке? Дин волнуется.

— Аа, бро, да всё отлично! — от воодушевления голос братца стал казаться ещё более нетрезвым. — Скажи, что я долетел хорошо, Перт, кажется, та ещё дыра, зато в самолёте были клёвые цыпочки-стюардессы… Хотя вам это не интересно. В общем, пусть позвонит ма и па, скажет, что я в порядке, а я спать, устал что-то, — от душераздирающего зевка в самый динамик Эйдан чуть не подпрыгнул. Несколько потерявшись, что бы сказать на прощание, он невежливо промолчал — но в трубке уже раздались гудки отбоя. Он пожал плечами и положил телефон на стол перед Дином.

Кажется, пересказывать не надо было — Бретт орал громко, Дин наверняка слышал всё сам, судя по его выражению лица — не то расстроенному, не то рассерженному. Но не молчать же было совсем — и Эйдан открыл было рот, но Дин перебил тихой скороговоркой:

— Бретт боится летать. А в Перте у его друга свадьба в этот уикенд. Вообще-то Бретт хотел лететь позже, я не думал, что он позвонит так рано. В самолёте он обычно… мм, выпивает, ну и мы волнуемся, чтоб, главное, нормально добрался до гостиницы. Ну, кажется, сейчас всё в порядке. Извини за… в общем, извини. Вечно он несёт всякую чушь, когда выпьет. Спасибо за помощь. — Он снова покраснел и опустил глаза. Кэти уже пристроилась сбоку и деловито пробовала ухо на крепость приклеивания. Эйдан не успел ничего ответить — со стороны складов маленьким вихрем принеслась Джин, тесня его к креслу: «Быстрей, мы отстаём от графика!»

Силикон поскрипывал над ухом, Джин о чём-то болтала с помощницами, отвлекая от мыслей, мерные, бережные движения рук обычно вгоняли в сон — но не теперь, когда Эйдана всё ещё потряхивало. Что ж, спасибо нетрезвому братцу Бретту и его аэрофобии за чудесные, хоть и до нелепости неловкие минуты — за словно бы всё ещё едва слышный тонкий запах пота Дина, за стук его сердца совсем рядом, за тепло тела. За то, что удалось даже …потрогать… А больше всего — за очень и очень интересную информацию к размышлению. Эйдан не смог сдержать довольной улыбки. А когда открыл глаза — поймал в зеркале напряжённый, испытующий взгляд Дина.

[Tavvitar]

Эйдан еле подавил желание побиться головой о стену.

Вот и я щас. Тоже. Утро,а я прочитала про принт и... и короче ваще ыыыыыыыыыыыыыыыыы
пошла читать дальше!

[Tavvitar]

ООООООООООООООООО проклятье!!!
*присоединилась к стае Хатико, выглядит как голодный варг, но умильно роняет слюну с клыков и метет хвостом*
Еще хочуууу....

[в-а Армитажа 2.0]

Tavvitar, *где мой любимый волнующийся смайлик?!*)
Тоже ещё хочу, пинай меня почаще, что ли))))

[Lady Galadriel]

Ааауууу! Прода пишется, уррра! шиппер выполз из кустов и пляшет Не зря ждала, не зря!

[*Asher*]

в-а Армитажа 2.0, спасибо!
Не зря мы тут голодной стайкой тусовались! Чудесно! НО МАЛООООО!!!
Ждём...
Почешем шейку, напинаем, покусаем - всё для Вас, пишите!

[pink panther]

в-а Армитажа 2.0, автор! Автооооррррр!
как же ты их мучаешь здорово!
ох, когда дойдет до нцы, Эйдан же его просто разорвет
Спасибо, спасибо за чудесный день!

[Kyokka Suigetsu]

Уррраа, продолжение!
боже, такого Дина и его отдельные аппетитные части хочется трогать, гладить, тискать..ааааа

[LeeLana]

автор, ааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
это классно
не з, один из ждущих продолжения их истории

[Рыбе-Лис]

Ура!!!! Продолжают!!!! Люблю этот текст, и уже не чаяла, честно говоря...

[Lisa_Lis]

в-а Армитажа 2.0, это восхитительно! ты просто золото

просто жду продолжения, потому что все слова излишни, хочется только просить добавки

[seredez]

«I wanna know, have you ever seen the rain comin' down on a sunny day?»

А я помню эту песнюэто мелодия моего звонка у мужа в телефоне Группа называется "Creedence Clearwater Revival" Песня очень подходит Дину, я считаю.
А вообще - ааааыыыы, прода!!! - визг в поля, сирца и хлопанье об пол в восторге! Изводящийся Тернер прекрасен *довольная, уползаю спать*
в-а Армитажа 2.0, лучи любви тебе и обнимашки!

[Ленивый скунс]

нихрена себе подарок!!!!*бежит читать*

[oldmonkey]

Наконец-то я читаю проду! Текст офигителен! Спасибо! Мальчики, такие мальчики!

[DeeS]

Ох, ты ж Дин точно не выйдет живым, когда Эйд доберется до тела

[tar]

в-а Армитажа 2.0, ыыыы!! перечитала всё сначала!!!! просто чудесно, ну а момент с доставанием телефона просто прошиб мурашками! Браво! это шикарно! ну и, слава богам, Эйдан оказался внимательным, он же про стюардесс и их неинтересность задумался?

[lunar mare]

ну вот... и снова тихо

[страстный император]

Ааааа, как же хочется продолжения!!!
Автор, ну же, не терзайте нас!

[мышь-медуница]

*внезапно входит автор* Бить будете, папаша? (с) У меня тут кусок продочки, я подумала, может, ещё кто-нибудь не забыл предысторию) Дальше тоже потихоньку пишется (от всей души надеюсь, что "потихоньку" - это не так, как в прошлый раз.

В общем, ещё раз настоятельно напоминаю, что не бечено, и полнейший АУ и ООС всего, в первую очередь съёмочного процесса.

10/?

Казалось, это утро уже не могло стать хуже — но разве можно было расслабляться и думать о хорошем, когда у тебя под боком… или скорее, ты под боком — и под мышкой, и почти в объятиях! — у Тёрнера… Дин едва отдышался, успокаивая нервно колотящееся сердце. Ну Бретт, братец, получишь ты, когда вернёшься домой. Хотя кого тут обманывать — на любые возмущения Бретт только поржёт во весь свой зубастый рот, да хлопнет по плечу — хорошо если не по заднице. Дин тут же неминуемо покраснел снова, вспомнив. Это невыносимо. Если всё это — то, что задумал Тёрнер — действительно розыгрыш, испытание на прочность… То Дин пропал, бесповоротно и окончательно. Горячая, большая ладонь Тёрнера на голой пояснице, запах его пота, смешанного со слоями ароматов грима, прозрачная капелька на виске, и кажется, даже стук сердца… Жаркое, душное — оттого, что воздуха не хватало, оттого, что Дин и вздохнуть не мог, остолбенев от ощущений — полуобъятие, словно в сексе, полузахват, словно в борьбе. Скользящее движение чужой руки вниз — казалось, даже под футболкой каждый волосок на спине приподнимается этому теплу навстречу. И наконец — ведь ему не показалось, нет, он точно это почувствовал! — жадно облапавшая его ягодицу, на долю секунды чуть сжавшаяся в горсть ладонь. Мучительная неловкость — и такое же мучительное, запретное желание, чтобы это продолжилось, не прекращалось. Желание податься вперёд, столкнуться, прижаться к нему, горячему, прерывисто дышащему… Дин изо всех сил зажмурился, отгоняя так ярко вставшую в памяти картинку. Нет. Нет и нет. Скорее всего, ему всё показалось, волнение Тёрнера — и не волнение вовсе, а просто неприязнь оттого, что приходится чуть ли не обниматься при всех — и не с милашкой-гримёршей, а с мужиком, таким же гномом, приходится лезть к нему в задний карман. А все вокруг смотрели на это и наверняка ухмылялись… Дин, не сдержавшись, тряхнул головой, уговаривая себя прийти в сознание — сверху раздался недовольный вскрик Кэти, расправлявшей пряди парика. Не обращая внимания на ворчание гримёрши, Дин из-под её руки внимательно всматривался в лица коллег, отражающиеся в зеркалах. Смеются? Презирают? Делают вид, что им наплевать на него? Но всё было действительно совершенно спокойно. Сонный Адам тыкал в кнопки на телефоне, Стивен и вовсе похрапывал, пока ему закрепляли «тонзуру» Бомбура. Ричард о чём-то тихо совещался с Энди, пока ему наносили грим. Лишь Грэм встретился с Дином взглядом — слишком острым для такого раннего утра, но его остроту смягчила неожиданная улыбка. Впрочем, в комплекте с лицом Двалина она не выглядела успокаивающей, и Дин быстрей отвернулся, притворившись, что резко захотел спать. Но и этого уже не досталось — Кэти принялась за последние завершающие штрихи, заставляла его подмигивать и втягивать щёки, чтоб проверить прочность и комфортность, и Дин покорно гримасничал, замечая краем глаза — и чувствуя где-то глубоко внутри ёкающим сердцем, — как жадно, испытующе смотрит на него Тёрнер.

Весь съёмочный день Дин виртуозно уворачивался от этих взглядов — ни жеста в его сторону, ни шага. К счастью — хотя ещё вчера он счёл бы это ужасом — сегодня после съёмочного дня его ждали тренировки до изнеможения, и Дин с полной отдачей размахивал палками и деревянным мечом, не оглядываясь по сторонам. Уйдя из зала последним, он в считанные минуты добежал до трейлера и дисциплинированно лёг спать пораньше, чтоб не проспать утром — и когда раздался привычный громкий стук в дверь, Дин распахнул её во всеоружии — вернее, уже в куртке и готовый идти на площадку. С независимой прохладной улыбкой взял из рук Тёрнера стаканчик с кофе, кивнул — и уверенным шагом отправился в павильон, старательно не вслушиваясь в медленные шаги за спиной. Растерянный, до глубины души огорчённый и разочарованный взгляд Тёрнера Дин вспоминал весь день. Не очень понимая, то ли торжествует по поводу посрамления «врага», то ли жалеет его.

У самого павильона из темноты из-за угла выступила знакомая фигура — Люк, радостно улыбаясь, протягивал руку, хотя сначала показалось, что он едва ли не раскрывает объятия.

— Привет! В кои-то веки мы тут встретились. Я на тренировку. Вы ещё не опаздываете? — он обвёл взглядом Дина с Тёрнером вместе, как бы объединяя их — и Дин невольно отошёл на шаг в сторону, словно безмолвно утверждая «Я не с ним». Тёрнер проводил его взглядом исподлобья, потом смерил таким же Люка, коротко потряс протянутую руку — и тут же молча вперился глазами куда-то в асфальт под ногами. Дин улыбнулся смущённо, извиняясь за грубость «братца», подошёл ближе к Люку.

— Нет, ещё есть пара минут. Привет, как у тебя дела?

Люк тоже шагнул ближе, не успел Дин опомниться — а его уже аккуратно приобнимали за плечо, закрывая от испускающего молчаливые лучи недовольства Тёрнера. Люк весело хмыкнул, налюбовавшись на эту пантомиму, наклонился к уху Дина, прошептал: «Что это с ним, похмелье?». И уже громче ответил:

— Да всё отлично, только скучно. Сколько можно тренироваться, мне ведь по горам не бегать в накладном животе. Ты как, поедешь домой на выходные?

Дин растерянно пожал плечами — Бретт был в Австралии, Уилс уехала навестить своих в Туапо, а больше ему ни с кем особенно не хотелось встречаться. Можно было заехать в гости к родителям, но слушать оханья насчёт тренировок и сложности роли он был не в силах. А если проводить уикенд одному — то какая разница, где?

— Да нет, останусь, наверное — мне-то как раз тренировки не помешают.

Люк довольно прищурился, посмотрел на Дина долгим взглядом.

— Ну и отлично, там и встретимся, найдём, чем заняться. Кстати, а как насчёт фотосессии — не надумал, когда?

Тёрнер резко поднял голову, прислушался. Дин почесал подбородок. Хороший вопрос, ничего не скажешь — он уже чуть было не позабыл, что разговаривал об этом с Люком, не говоря уж о том, что сил для организации съёмки просто не было — в свободное время хотелось просто лежать пластом, но даже выходные придётся провести в беготне с мечами и палками.

— Честно говоря, пока нет — надо найти место, да и местные ребята, с кем я договаривался, сейчас заняты. Может, недели через две-три…

Люк кивнул, улыбнулся и чуть сжал плечо Дина на прощание, отходя.

— Ясно, тогда жду. Ты только смотри, не тяни долго, а то наши прекрасные стрижки в стиле baggy arse безнадёжно отрастут. — Он доброжелательно кивнул всё ещё мрачному Тёрнеру, повернулся к недоумевающему Дину. «Наши»? Видимо, недоумение было слишком выразительным. Люк поднял брови: — Ну да, наши с Эйданом. Он с этой стрижкой — ну натуральный новобранец, как можно терять такой ценный и подходящий ресурс? Только не говори, что ты ещё не предложил ему тоже!

Дин опустил глаза. Люк усмехнулся и хлопнул его по плечу:

— Ну вот видишь, как хорошо, что я напомнил. Теперь, считай, предложил. Эйдан, ты же согласен?

Дин с изумлением увидел, как Тёрнер, сжав зубы, уверенно кивнул, глядя на Люка с вызовом. Вот интересно, он же даже не знает, на что соглашается… Впрочем, какая разница, пока дойдёт до дела, он ещё триста раз может отказаться. А Люк… каков прохвост! Зачем ему это? Впрочем, времени подумать уже не было — они и так проболтали слишком долго, пора было идти гримироваться.

Вчерашняя история с телефоном, кажется, действительно прошла незамеченной — о ней никто и полсловечка не проронил, зато уж вдоволь пошутили насчёт того, что Дин не опоздал и выглядел почти выспавшимся. Дин ёжился и краснел, но как будто по привычке — во всяком случае, ухмылка Грэма уже не казалась такой коварной, как раньше.

И снова Дин весь день чувствовал взгляды Тёрнера — издалека и близко, украдкой и прямо, испытующе. Как ни удивительно, они словно придавали уверенности, куража — Дин играл не для воображаемых будущих зрителей, а для одного вполне себе настоящего. И играл с такой страстью, что сегодня ни один запоротый дубль не был запорот по его вине.

[мышь-медуница]

11/?

В предвкушении уикенда все старались увильнуть от вечерних тренировок, но Дин, увы, понимал, что у него на это пока нет права — он всё ещё допускал ошибки, был медлительнее остальной компании, слишком часто его ставили куда-нибудь за спины других — но не с этой же ролью было отсиживаться в стороне, принцы чаще должны были быть на переднем плане. И Дин, совершенно точно никуда не собиравшийся этим вечером, и так же точно знающий, что должен подтянуть технику, пошёл в зал, несмотря на усталость после съёмок. Он снова и снова крутил копии своих парных мечей, упорно целился в манекен, прыгал через препятствия, бегал по залу в тяжёлых сапожищах, и снова размахивал мечами, не замечая ничего вокруг. До тех пор, пока один из них не сорвался… Услышав чей-то тревожный вскрик, каким-то чудом Дин успел уклониться, не повредить лицо. Но любимая футболка с Бахом, совсем новая — не проносил и полугода! — разодралась и была безнадёжно испорчена, теперь разве что на тряпки. А сквозь прореху была видна широкая ссадина, прошедшая поперёк рёбер к плечу, на глазах наливающаяся багровым, почти фиолетовым. Дин зачарованно наблюдал за переливами цвета, словно в трансе, даже не замечая боли, и пришёл в себя, охнул, когда его встряхнули за плечи.

— Ты с ума сошёл? Быстро, ложись на мат, я за помощью. — Тёрнер зло глянул из-под бровей, убеждаясь, что Дин послушно лёг, и сорвался с места, топая, словно тролль. Дин чуть приподнялся, чтобы снять защитный шлем — и со стоном сжал зубы: шок кончился, пришла боль, всерьёз, в полную силу. И осознание, как близко он был к чему-то непоправимому. В зале больше уже никого не было — вероятно, это было нарушением техники безопасности, но и подводить никого не хотелось, в конце концов, он сам был виноват — и своей упёртостью, и неповоротливостью, мешавшей скорее влиться в ритм съёмок. И что, что он присоединился позднее — это не оправдание, он не хочет ни перед кем оправдываться, он хочет быть на равных… Топот тяжёлых сапог раздался снова, приблизился как-то растеряно:

— Слушай, а никого нет, только уборщик. Вечер пятницы — мы слишком задержались. Вызывать парамедиков? — Дин мысленно заменил мы на «ты». Ну что ж — это даже к лучшему. Тёрнер полез за телефоном — Дин потянулся, машинально удержал его руку, сжав крепкое запястье. Подержал с секунду, потом, осознав, что делает, медленно отпустил, встряхнул головой.

— Остынь, не надо никого. Сам понимаешь, что за буча поднимется, вдруг Стива с Терри или ещё кого-то из тренеров накажут — а виноват тут только я сам. Просто… — Дин попытался подняться, сел — и грудь прошило болью, — просто пошли по домам.

Тёрнер посмотрел на него сердито, видно было, как он до предела сжимает зубы, едва сдерживаясь, чтоб не начать орать. Он покачал головой.

— Ты точно уверен? А если ребро сломано? А если…

— Если бы оно было сломано, я бы еле дышал от боли. А мне просто тупо больно, но дышать ничего не мешает. Идём, это только ссадина. Я знаю, как с ними справляться, и без «скорой», — Дин снова уставился в прореху на футболке — за несколько минут кровоподтёк приобрёл совсем уж угрожающий цвет и размер. Усмехнувшись через силу, он провёл пальцем по краю, чуть надавил — стало больнее, но боль была поверхностной, алюминиевое «острие» меча в основном прошло по касательной. На подушечке пальца остался тонкий слой размазанной крови.

— Любуешься? — Тёрнер повысил голос, возмущённо нависнув над Дином. — Красота, ничего не скажешь, такая богатая цветовая гамма! А может, ты уймёшь на минуту свою художественную натуру, и мы хотя бы дойдём до трейлера, до аптечки? Нет, чёрт возьми, нужен врач — хотя бы голову тебе проверить…

Дин поднялся ему навстречу. Тёрнер отпрянул было — но снова качнулся вперёд, теперь они стояли буквально нос к носу — Дин с вызовом поднял голову, Тёрнер наоборот, опустил, набычился, мрачно сверля Дина взглядом. Он дышал прерывисто, взволнованно — тут же вспомнилось то, что было накануне. Нелепое «объятие», лапанье за задницу, разговор с Бреттом. Тёрнер смотрел сверху вниз, пристально, одновременно как будто гипнотизируя Дина — и сам попадая под гипноз его взгляда. Вот он глотнул воздуха — и задышал чаще, сквозь приоткрытые губы виден был отблеск влажного рта. Дин опомнился, отвёл глаза от чужих губ, сглотнул невольно. Тёрнер тоже словно внял какому-то внутреннему сигналу — выпрямился медленно, нехотя, отвернулся в сторону.

— Идём, надо сделать перевязку. У тебя же есть аптечка?

Дин всё ускорял и ускорял шаг. Грудь хоть и болела, особенно отдавалось в плече, когда он чуть сильнее двигал рукой, — но просто лечь и расслабиться хотелось так сильно, что на боль он почти не обращал внимания. В результате к трейлеру они подлетели, оба изрядно запыхавшиеся. И несмотря на все благие намерения, у Дина не было, вот просто не было сил бодаться с Тёрнером по поводу его горячего намерения поиграть в сестру милосердия. Они вяло потоптались у дверей, переругиваясь: «Нет, ты что, совсем?!» — «Да всё будет нормально!» — «А ну пусти!» — «Иди домой!» — «Я перевяжу!» — «Я и сам ходил на курсы первой помощи!». В конце концов, Дин, разумеется, уступил — бороться с этой стихией было бесполезно. Со вздохом открывая дверь, он шёпотом выругался. Тёрнер взглянул серьёзно и пристально:

— Может, я и идиот — но мне, например, хотелось бы, в случае чего, чтобы меня не бросили задыхаться одного на матах, а оказали помощь. Будем считать априори, что и тебя это тоже не убьёт, а наоборот. «Спасибо» не надо, просто перестань бурчать.

Дин молча пропустил его вперёд, стянул куртку, мимоходом расстроившись, что на подкладке отпечатались капли крови. Тёрнер уже кинулся на кухню в поисках аптечки, Дин устало махнул рукой на шкафчик у холодильника. Он стянул остатки футболки, со вздохом глянул на ополовиненное лицо Баха, на надпись под ним, каждый раз приводившую в хорошее настроение. Меч прошёлся и по ней, в клочья истрепав одну из букв, и теперь казалось, что написана именно цитата из «Оазиса» — Don’t Look Back in Anger. Не оглядываться в гневе, значит? Дин скинул кроссовки одну об другую, не наклоняясь — каждое движение причиняло боль. Усталость навалилась как-то разом, вместе со стыдом и огорчением за дурацкую историю с мечом; хотелось просто бухнуться на диван и завернуться в одеяло — желательно так, чтоб оно не давило на ссадину. Дин обернулся — без гнева, куда уж там. Тёрнер, словно терьер, остервенело рылся в коробке с лекарствами, бормоча под нос: «Финалгон… не то. Стингос? Нет. Мебо какое-то... Чёрт, да где анестетик?» Дин послушал, вздохнул, сгрёб подушки и лёг.

— Мебо какой, красный?

— Ммм. Нет, синий!

— А, тогда не то. Ищи, там должен быть какой-то заживляющий крем. И ещё охлаждающая повязка, такой пакет…

— Крем Кристацид? Нашёл! — Тёрнер с охапкой медикаментов целеустремлённо рванул к дивану, Дин закрыл глаза.

почти иллюстрация)) большая картинка

Don't Look Back in Anger - из одноименной песни Оазиса, перевод - "Не оглядывайся в гневе".
На футболке написано Don't Look Bach in Anger, что приблизительно можно перевести как "Не смотри, холостяк в гневе"))

[мышь-медуница]

12/?

— Я так понимаю, говорить, что я и сам могу обработать — бесполезно?

— Конечно! — в опасно приблизившемся голосе этого паршивца было прямо таки ликование. Дин напрягся — через несколько секунд ссадину обожгло пощипывающей прохладой антисептика. Совсем близко, у самого лица, чувствовалось частое дыхание Тёрнера. Дин открыл глаза — и встретился с взволнованным взглядом.

— Очень больно? — палец, размазывающий крем, аккуратно, почти нежно двинулся дальше, а Тёрнер от усердия, кажется, аж затаил дыхание.

Дин тихонько зарычал.

— Слушай, уже мажь, а, заботливая мамаша! Я же не ребёнок! — он осекся, почувствовав, как от этих слов Тёрнер вздрогнул. Но тут же по его губам зазмеилась какая-то нехорошая улыбочка, а зрачки стали совсем широкими. Дин встревоженно завозился на диване, но ему в здоровое плечо мягко упёрлась сильная рука:

— Лежи, не двигайся. Я мажу-мажу, не беспокойся!

Палец снова стал вырисовывать по груди — кажется, Тёрнер слишком увлёкся, так вдумчиво и любовно размазывая крем по всей длине ссадины, так внимательно вглядываясь, не пропустил ли чего. Он так и не убрал вторую руку, нависнув сверху — опасно и основательно, словно причудливая лохматая скала. Дин почувствовал, как от двусмысленности этой ситуации начинают гореть уши и щёки. Было приятно, несмотря на пощипывающую боль от анестетика и всё ещё сильную боль от удара. Несмотря на неловкость — или благодаря ей даже ещё приятнее. Тёрнер мазал уже где-то совсем не там — чуть ли не живот, наглаживал пальцем, едва касаясь кожи. От движения его тёплой руки волоски на груди вставали дыбом. Дин поёрзал, пытаясь освободить хотя бы второе плечо.

— У меня всего лишь ссадина, а не проникающее ранение в брюшную полость, уймись. Давай уже повязку и проваливай!

Тёрнер наконец выпрямился, сел рядом, всё равно прижимая Дина к дивану одной рукой. Ответил преувеличенно добрым голосом, каким, наверное, говорят с детишками и безнадёжными больными:

— Лежи-лежи, пусть крем впитается, тогда и сделаем повязку.

Он отпустил плечо Дина — но тут же потянулся второй рукой:

— О, вот тут совсем нет мази, а тут надо размазать получше! Сейчас, потерпи ещё…

Дин против воли млел от осторожных, успокаивающих движений пальца, Тёрнер не втирал мазь, а словно гладил, ласкал воспалённые края ссадины, и небольшая боль казалась пикантным дополнением к этому странному наслаждению. Дин старался лежать спокойно, но то и дело облизывал губы, зажмуриваясь от смущения и удовольствия, а Тёрнер сосредоточенно смотрел — казалось, только на «поле деятельности», но всё же самым краешком глаза наблюдал за реакцией Дина. В этих краешках — в красиво вырезанных уголках этих сарацинских глаз пряталась легчайшая усмешка, не злая — но тревожащая, щекочущая воображение Дина: что это такое он задумал? И чем всё это может кончиться? И не пора ли уже прийти в себя, скинуть эту слишком ласковую руку, вспомнить наконец, что они не друзья — и вообще никто, никто друг другу, только вынужденные коллеги… Которые, наверное, имели какие-то шансы стать кем-то бОльшим друг для друга. Но не Дин был виноват в том, что это осталось лишь воспоминанием — досадным, саднящим, словно след от фальшивого меча.

Эти невесёлые раздумья, видимо, слишком отчётливо отразились на лице Дина — потому что Тёрнер косил потемневшим глазом всё тревожнее, палец двигался медленнее… А потом и вовсе остановился и больно задел ссадину, когда Дин дёрнулся, услышав запил губной гармошки Боба Дилана — звонила Уилс.

Продолжение следует