6/?- Кто это такие? - шепотом спросил я Дина, пока нас с улицы вели по темным коридорам.
- Безумцы, пророки, - он пожал плечами, - колдуны и просто просветленные.
Тогда-то я ему не поверил, и, как оказалось, зря.
Безумцев здесь действительно было дофига. Не то чтобы я сталкивался с ними раньше, чтобы уметь безошибочно определять, но на нормальных людей эти уж точно не тянули. Думаю, вы понимаете, о чем я.
Кое-как отбившись от чокнутого флейтиста я кинулся к выходу, но Дина так и не догнал. Пока огибал стайки спящих – или обдолбленных? – обитателей, стараясь не наступить им на ноги, он опять исчез. Чувствовал себя Алисой, бегущей за белым кроликом.
Поймаю этого кролика, поотрываю ему все уши, вот честно.
Но зато мне наконец-то удалось выбраться на свежий воздух. Признаться, вздохнул я с облегчением. Находится в полутемном цехе с кучкой наркоманов, проявляющих нездоровый интерес, не самое веселое занятие, это точно. На пустыре какие-то подростки гоняли мяч. Выглядели они также, как и те, от которых я только что сбежал, только что были поактивней и не лезли ко мне со своим барахлом. Я подумывал о том, чтобы поймать машину прямо сейчас, а Дин пусть как хочет. Оставлю его тут одного и поделом ему. В любом случае, он сказал, что знает этих людей, так что ничего такого уж ужасного с ним здесь не случится.
Ну, в общем, я решил ему дать еще пару минут и прикурил, встав в тени. Случайно бросив взгляд на надпись на стене: «Чуешь, чем пахнет?», непроизвольно принюхался. Ничем особенным не пахло. Пахло обычным вечером, пыльным, нагретым за день воздухом, и чуть-чуть морским бризом. Ну, еще из открытой двери тянуло сладковатым дымом и перегаром.
И вот, пока я водил носом по воздуху, краем глаза наблюдая за играющими и думая, ждать ли Дина, ко мне прошаркал старичок в синей потертой форме, перекатывая во рту мундштук трубки.
- Что-то я тебя здесь раньше не встречал, парниша.
Я чуть сигарету не уронил.
У меня возникло нехорошее подозрение, что передо мной стоял сторож. Захотелось удрать, и как можно скорее. Но я подумал, что выглядеть это будет глупо, и потому остался на месте, незаметно вытирая вдруг вспотевшие ладони о джинсы.
Ну что я мог ему ответить? С одной стороны, я был несказанно рад этому замечанию. Не имею привычки шастать по веллингтонским притонам, знаете ли. Ну, а с другой стороны, сторож на охраняемой территории ничего хорошего не предвещал, сами понимаете.
Хотя выглядел он вполне безобидно. Низкий, морщинистый, с белой окладистой бородой и каким-то просто непередаваемым пофигизмом во взгляде. Чубук его трубки был сделан в виде обнаженных женских ног. Он даже чем-то был похож на Хэмингуэйя, внезапно подумалось мне.
- Я ненадолго, - чувствовал я себя до смешного глупо. – Я жду моего друга, мы сейчас уйдем.
И на всякий случай добавил:
- Я ничего здесь не трогал.
Старик обреченно махнул рукой:
- А-а, здесь уже все до тебя растащили.
С таким-то сторожем оно и не удивительно, подумал я, но вслух, разумеется, ничего не сказал. Стоял и молчал, как дурак, мысленно проклиная Дина. А старик тем временем косил на меня прищуренным хитрым глазом, попыхивая трубкой.
М-да, ждал, что я поддержу разговор.
Хе-хе, именно этого-то он и ждал, точно вам говорю. Просто понимаете, в чем дело. Я вам сейчас объясню. В тот момент до меня наконец-то дошло, что Новая Зеландия полна таких вот чудиков. Ведь раньше-то я о них только слышал полушутливые рассказы от Дина. Дин называл это местным менталитетом, ну а я держал свое мнение при себе.
А теперь вот сам убедился.
- Тогда что же вы тут охраняете?
Он кивнул на парней, один из которых забил гол и теперь бегал, задрав майку на голову.
- Шалопаев этих, – и вновь искоса взглянул на меня, да с таким видом, будто бы ждал, что я кинусь их защищать.
Я молчал. Признаться, совершенно не представлял, что на это можно было ответить.
Старик, видимо, увидел во мне благодарного слушателя, и так вдохновенно начал вещать про то, что такие заводы уже не строят, а этот конкретный так и совсем никому не нужен, и единственное, чем может еще послужить заброшенный бетонный динозавр, так это напоминанием о былых временах, когда страна процветала, а деревья были выше и мир гораздо чище, не то, что теперь, теперь-то из мира исчезли все ценности, и приходится отныне этому заброшенному заводу хранить в своих недрах следы былого величия и кучку наркоманов.
Я все еще молчал, впечатленный его грозной отповедью.
- Но ты явно не из них. Ты меня изрядно удивил, сказав, что у тебя здесь есть друг. Эти ребята с такими как ты не дружат.
- Не то чтобы меня это огорчало, - выдохнул я.
Старик фыркнул, словно и не ожидал другого ответа.
В этот момент на поле завязалась потасовка. Двое что-то орали на местном диалекте и тыкали пальцем в импровизированные ворота, представляющие собой сброшенные в кучу автомобильные шины. Тот, который только что бегал с задранной майкой, рвался в драку, но его держали трое. Не очень-то они и старались – ему все-таки удалось один раз заехать по уху сопернику. Остальные присели покурить, наблюдая за представлением.
Ну хорошо.
А с такими, как Дин, значит, дружат?
Еще немного повыясняв отношения и презрительно плюнув друг другу под ноги, они пришли к какому-то соглашению, и толпа ринулась к противоположным воротам. Тот, которому дали в ухо, отсчитал несколько шагов от шин, установил мяч и начал прицеливаться.
Ладно.
- И что же во мне не так?
А старик только и ждал этого моего вопроса.
- Ты слишком правильный.
От неожиданности я подавился дымом.
- Готов поспорить на мою трубку, ты впервые в подобном месте, - он обвел взглядом пустырь. – Самоотверженно строишь карьеру и обжимаешься со своей девушкой исключительно в кровати.
Я вот, признаться, как-то даже растерялся. Внезапный сеанс доморощенного психоанализа от местного сторожа последнее, что можно ожидать в конце трудового дня, согласитесь.
- И не надо мне возражать, что так живет большинство, и это нормально.
- Это вы сейчас на себя намекаете в качестве альтернативы, или на них? – Ответил я довольно резко.
Старик рассмеялся.
- Я не хотел тебя задеть, мальчик. Ты ведь сам спросил.
Ну да. Но ведь и я не ожидал такого.
- Простите.
Я затянулся слишком резко и закашлялся.
М-да.
Да что за бред, в самом-то деле.
- Разве плохо иметь четкий жизненный план и придерживаться принципов? Ну и все в таком духе? – Я неопределенно повертел рукой в воздухе. – Это намного лучше, чем курить травку, - и кивнул на дверь, из которой вышел.
Я поверить не мог, что беседую о том, как жить, с незнакомым стариком, ужасно похожим на Хэмигнуэйя, и наблюдаю, как несколько явно нетрезвых парней гоняют почти сдувшийся мяч по убитому полю где-то в пригороде Веллингтона.
Вот честное слово, просто не мог поверить!
- Да нет, нормально это, - он осторожно прочистил горло и покосился на меня. – Все дело в приоритетах. У кого-то есть план, а кто-то вообще это не контролирует, живя тем, что происходит в данный момент. – Старик тихо хмыкнул. - Ты взгляда от дороги оторвать не можешь, ты весь там, на трассе, а не здесь сейчас.
- Дешевая философия заброшенных пустырей, - пробормотал я себе под нос.
Вся эта натянутая патетика местных жителей уже начинала порядком раздражать. Менталитет, как же.
Но отчего-то я почувствовал себя уязвленным.
И еще мне было интересно, что бы он сказал о Дине.
- Они, - внезапно старик махнул рукой на дверь, - потомки маори. Поставили на конвейер местную магию и продают туристам барахло всякое.
Сторож настолько резко сменил тему, что я не сразу сообразил, о чем это он толкует. Но тут я вспомнил, как вдоль дорог видел расстеленные покрывала с гроздями всех тех штук, которые мне на колени высыпал обкуренный парень.
- Подождите, - пораженный, я вытащил сигарету изо рта. - Они что, продавцы сувениров?
- Ну да.
Безумцы, пророки и просветленные значит, Дин? Ты придурок, я почти поверил тебе!
А сторож тем временем продолжал:
- Большая часть – потомки колдунов маори, остальные – из мориори. Эти вот, - он кивнул на доморощенных футболистов, - пакеха.
Он взглянул на меня.
- Э-хе, ты что же, ничего не знаешь?
Я покачал головой. Сказал, что понятия не имею, кто это такие.
Он сел на прогретую за день землю и начал выбивать свою трубку об подошву ботинок. Ладно, сказал старик, слушай, и я подошел поближе.
- Мориори с Чатемских островов. Это здесь, неподалеку, - он махнул рукой в сторону моря, откуда мы с Дином пришли. – Аборигены. Мало чем отличались от маори, разве что не столь кровожадны. Всю жизнь работали на полях – как тогда, так и сейчас. Разве что уборка зерна сменилась работой в фирмах – на тех полях теперь сплошь офисы стоят и компании. Они были захвачены местными, потом колонистами, потом ассимилировались. Ну, как сказать, ассимилировались… Большую часть вырезали, остальных загнали в рабство. Сейчас, конечно, все эти племенные различия стерлись, но кое-что сохранилось и передалось потомкам - кто-то делает талисманы, ну а кто-то закручивает отменную дурь.
- А они? – я указал на тех, кого старик назвал «пакеха».
- А эти потомки конкистадоров. Первых европейцев, вступивших на нашу землю.
- И что делают они? Вызывают дождь? Заклинают змей?
- Да нет, - старик пожал плечами и вновь набил трубку. – Просто мяч гоняют.
Пока я трепался со стариком, он договорился с кем-то, и нам выкатили огромный розовый кадиллак. Это было ужасное зрелище – обклеенный, чем только можно, с позолоченными дисками и розовой обивкой. Но мне уже было все равно, я жаждал поскорее свалить и даже был согласен на этого монстра.
- Черт подери, Эйдан, ты только подумай, точно такой Элвис подарил своей маме!
Дин светился как начищенный пятак, скакал вокруг нее и разве что в лобовое стекло не целовал. Он тут же сел на водительское сиденье и лихо вырулил на трассу. Я наблюдал в боковое зеркало, как нас вышли провожать все, и даже нудный старик там был.
Блин, как космонавтов, ей-богу.
Наверное, они просто изрядно удивились, увидев, что этот динозавр еще мог двигаться. А Дин восторженно оглаживал розовый руль, вжимая педаль в пол, и копался в бардачке со старенькими аудиокассетами, скидывая их мне на колени.
- Дин, он же ужасен.
- Воу-воу, полегче, Тернер! – он в шутку ткнул меня локтем. – Вот скажи мне, когда ты последний раз катался на розовом кадиллаке, а?
- Никогда, слава богу.
- Вот видишь! Тебе выпал такой шанс…
- Прокатиться на машине мамочки Элвиса?
- Балбес. Знаешь, сколько людей хотело бы посидеть здесь? А ты не ценишь.
Зато оценили другие. Нам сигналили вслед, обгоняли и показывали большой палец, кто-то даже фотографировал, высунувшись из окна.
- Ну охренеть теперь, - бормотал я себе под нос, вытряхивая последнюю сигарету из пачки.
День уже клонился к вечеру. Мимо мелькали одноэтажные дома, облепившие склоны зеленых холмов, тучи собирались на горизонте, в открытое окно задувал ветер, под бампером что-то подозрительно гудело, но Дин ехал ровно и быстро, а я перебирал кассеты.
- Здесь нет ничего приличного!
- Просто признай, что ты не разбираешься в хорошей музыке.
- Когда это ЗиЗиТоп успели стать хорошей музыкой?
- Еще до твоего рождения, малыш, - Дин сочувственно похлопал меня по плечу.
Вот ведь ублюдок! Не намного же он меня и старше.
- Окей. Рори Галлахер?
- О, нет, лимит ирландцев в этой машине и так зашкаливает!
- Он хороший гитарист, Дин.
- Да я не спорю, но еще одного жуткого акцента мои уши не выдержат.
- И как ты меня только терпишь с моим ужасным ирландским, о носитель новозеландской каши во рту?
- Сам удивляюсь.
Мы встретились взглядом в зеркале заднего вида, и он мне подмигнул, нагло ухмыляясь.
- Бон Джови?
- Я выпрыгну в окно на полном ходу.
- Леннон?
- Давай вечер памяти пацифистам устроим как-нибудь в следующий раз?
- Блин, тебе прям не угодить. О, может Абба заинтересует?
- Только попробуй, Тернер…, - Дин нехорошо прищурился.
Ха, он и правда решил, что я всерьез?
- Это тебе за безумцев и пророков.
- Один-один, чувак, - Дин покаянно поднял руки, но я видел, как напряглись его губы, чтобы не заржать. Вот ведь скотина новозеландская!
- Ну хоть Джим Моррисон тебя устроит?
- Вполне.
- У тебя отвратительные вкусы в музыке.
- Конечно. И еще мне нравятся розовые кадиллаки, - Дин по-мальчишески улыбнулся, и я вдруг подумал о его ямочках на щеках, скрытых щетиной.
- Просто удивительно, как я тебя терплю?
Мы вновь встретились взглядом в зеркале, и я показал ему язык. В ответ он рассмеялся.
Вокруг мелькали холмы, холмы и холмы, за ними что-то желтело, и угадывались очертания гор, но я не был точно уверен. Возможно, это были не горы, а уже город, затопленный серым смогом.
- Сфотографируй меня.
Дин протянул мне свой телефон, а сам облокотился на опущенное стекло, с дебильной ухмылкой уставившись в объектив и сдвинув кепку на затылок.
- Сделай лицо серьезней, ты выглядишь как идиот.
- А ты держи ровнее, горизонт заваливаешь.
- Лучше бы за дорогой следил, умник.
Нас обгоняли редкие машины, и ветер со свистом врывался в открытые окна. Мы чувствовали себя семнадцатилетними подростками, взявшими без спроса отцовский автомобиль, и впервые полной грудью вдыхали ветер свободы. Хотелось просто рассмеяться или высунуться из окна и что-нибудь закричать в высокое синее небо. Дин смотрел на меня со снисходительной улыбкой, но мне было все равно, я чувствовал себя счастливым.
А за окном холмы сменились кукурузными полями, и чистый воздух с моря уступил дорожной пыли. Дин барабанил пальцами по рулю и ужасно фальшивил, совершенно не попадая в ноты.
Дорога совсем опустела, и мы были одни на трассе.
- Как ты с ними познакомился?
- О, - он прищурился, всем своим видом показывая, что пришло время охренительных историй. – Случилось это в безлюдном месте, в темную-темную ночь…
- Черт, я серьезно!
- Ну так и я не шучу. В небе висела кровавая луна, а из кустов слышался подозрительный шорох…
Вот придурок.
Я отвернулся к окну.
- Сторож…
- Тот старик в фуражке?
- …да. Он сказал, что такие, как они, не знакомятся с такими, как я.
- Ого! Звучит так, будто ты болен, - он натянуто рассмеялся и бросил внимательный взгляд на меня через зеркало заднего вида.
- Сказал, у нас разные приоритеты, - я смотрел на него в упор. – Как ты с ними познакомился? Без дураков, Дин.
Он пожал плечами и уставился на пустую дорогу.
- Поехал кататься на велосипеде за город и заблудился. Когда стемнело, один из них случайно нашел меня, трясущегося от холода, с разбитыми коленками, всего в соплях и с проткнутой шиной. Привел к себе, накормил, а потом отвез домой. Вот и вся история.
М-да.
- И что, это все?
- Ну.. - Дин замялся, неуверенно покосившись на меня. - Есть еще кое-что.
Я затаил дыхание.
- Отец мне потом так всыпал, что я неделю не мог сидеть, - сказал этот придурок и заржал.
- И поделом тебе, – ответил я злорадно.
- Вот значит как?
Дин резко крутанул руль, и нас занесло на встречную. Я, совершенно не ожидавший такого подлого подвоха, неуклюже завалился ему на колени и завопил:
- Придурок!
Он засмеялся и вывернул обратно. Меня отшвырнуло к дверце.
И тут в бампере что-то щелкнуло, зарычало, мотор пару раз надсадно кашлянул и заглох.
Несколько мгновений мы сидели в полной тишине, таращась друг на друга, а потом я застонал, уронив голову на руки.
Идиот.
Господи, ну какой же идиот. Я не знал, чего мне хотелось больше – рассмеяться или хорошенько ему врезать. Все дурацкие ситуации, в которые я попадал с тех пор как оказался на этих островах, были связаны исключительно с ним, честное слово.
Вокруг раскинулись поля с кукурузой, и ни души. Только Дин, тихо матерясь, раз за разом проворачивал ключ в замке зажигания.
Пока он пытался завести эту колымагу, я проклинал все – Дина, Новую Зеландию, пустую трассу и производителей сигарет. Ведь у меня не осталось ни одной. Я оказался один на один с розовым монстром хрен знает где.
А из динамиков мне сочувствовал Моррисон:
- Это конец, мой прекрасный друг. Это конец.*
Это конец, повторил я про себя.
Вот так оно и бывает, да. Слишком правильные, как сказал тот чокнутый старик, ирландцы погибают в розовых кадиллаках среди кукурузы по вине тупых шуток новозеландцев.
Мимо нас пронесся грузовик, даже не притормозив. Я смотрел поднимающимся вслед ему клубам пыли и вяло размышлял о том, умеет ли Дин чинить машины.
В такую идиотскую ситуацию я еще не попадал ни разу в жизни. Позвони мне сейчас Сара, я даже не представлял, как ей все объяснить.
- У тебя случайно покурить нет?
- Покурить?.. Ах, покурить?! Да я сейчас вообще должен был собирать вещи, меня, между прочим, девушка дома ждет, а я тут с тобой торчу посреди этого чертового поля! Покурить, блять!
Пока я сидел и с упоением орал, он сумел завести мотор.
- Заткнись уже.
Дальше мы ехали молча.
_________________________ *The Doors «The End».
*** Чем ближе мы подъезжали к городу, тем угрюмей становился Дин.
Я пытался завязать разговор, но он либо отмалчивался, либо бубнил что-то неразборчиво, сильнее натягивая кепку на глаза. И сбрасывал скорость через каждые шесть-семь километров. Наверное, думал, что я не замечу.
- Нам еще долго ехать?
- Что это там вдалеке?
- Может быть в бардачке завалялась пачка сигарет?
Молчание.
Я казался сам себе космической станцией, посылающей сигналы в космос в поисках разумной жизни. Но разумная жизнь на все мои попытки наладить контакт безмолвно отвечала гордо поднятым средним пальцем.
Прекрасно, думал я. Не очень-то и хотелось.
Если у него испортилось настроение, то уж я-то тут совершенно ни при чем. Я завтра вообще улечу, а он пусть бесится, сколько ему влезет.
Кассета кончилась, но никто из нас ее не перевернул.
Мы уже подъезжали к окраине города, тишина давила на уши и я не выдержал:
- Было бы забавно приехать завтра в аэропорт на этой машине.
Дин только плотнее сжал губы, вцепившись в руль. Очевидно, ему это забавным не казалось.
- А Сара, наверное, уже приготовила колканнон. Ты знаешь, она его так потряса…
Дин резко ударил ладонью по клаксону. Я от неожиданности подпрыгнул на сиденье и на всякий случай отодвинулся от Дина подальше.
- Ты чего?
Я настороженно следил, как побелели костяшки пальцев на руле.
- Ничего, - буркнул Дин, - завтра увидишь свою ненаглядную Сару. - Он сверлил взглядом показавшуюся впереди автозаправку и серое обшарпанное кафе.
-Эм.. ну да, - я непонимающе моргнул, - она сказала, что в Дублине гроза, но рейс, я надеюсь, не отменят. Сара…
- Надо заправиться, - перебил меня Дин.
До заправки я больше не проронил ни слова.
Мы завернули на бетонную площадку, и я тут же выскочил за сигаретами.
Мое отношение к окружающим зависит от того, с какой целью они меня окружили.
Хорошую волну поймал автор! - И как ты меня только терпишь с моим ужасным ирландским, о носитель новозеландской каши во рту? они нашли друг друга! Но разумная жизнь на все мои попытки наладить контакт безмолвно отвечала гордо поднятым средним пальцем.
овётганна || сатурна кольца приручат весёлый страх
арррр, автор, что ж ты со мной делаешь отсылка к племенам и их традициям привела меня в полнейший восторг, а ребята такие... ммм... в общем, все как я люблю. а финал части с дином и его _чувствами_ ... в общем, спасибо!!! и жду продолжения
мистер двалин бисексуален., а финал части с дином и его _чувствами_ ... о, это самое сложное, ибо жутко боюсь запороть Дин, он же такой... такой... ахчорт
галактическая нить персея-пегаса, комплекс сверхскоплений рыб-кита, местная группа галактик, галактика млечный путь, рукав ориона, солнечная система, земля
дин осторожный, невероятно, невозможно трогательный!
а Эйдан совсем Кили , абсолютно! Сара его ждет, ах-ах-ах...
Это было обычное придорожное автозаправочное кафе, каких миллионы по всему миру. Полупустое – девушка и двое парней, один из которых не отрывал взгляда от официантки, болтавшей по телефону, а второй шуршал журналом комиксов. Собака, слишком уж болезная на вид, жалась к стене возле окна, наверно, в том месте проходила труба отопления.
Я подошел к стойке и попросил сигарет.
Она говорит:
− Он стал совсем сумасшедшим из-за тебя.
… пока я пытаюсь сообразить, нужна ли мне новая зажигалка, или старая еще на что-то годится.
Здесь было накурено и пахло дешевым кофе. Пепельницы блестели на пустых столешницах, под потолком вентилятор лениво гонял горячий воздух. Она сидела за стойкой, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрела на меня, пока я расплачивался с официантом. Я взял две пачки, на всякий случай, с Дином ведь никогда нельзя знать наперед, и когда мне уже в голову пришла мысль об автографе, она сказала это.
− Что, простите? − медленно произнес я, почувствовав себя неуютно под ее внимательным взглядом.– Вы меня верно с кем-то перепутали.
Она хмыкнула, поболтав чашкой с кофе. Парень с комиксами бросил на нас безразличный взгляд и вновь уткнулся в журнал. Я распихивал сдачу по карманам.
− Это вряд ли. У него же весь дом в твоих набросках, - она мягко улыбнулась. - Ты Эйдан.
Глупо спрашивать: «Откуда вы знаете, кто я?», когда работаешь актером.
И еще глупее спрашивать, у кого там дом в моих портретах. Потому что это не мое дело. Потому что передо мной сидел незнакомый человек, и ее печальные истории интересовали меня в последнюю очередь после такого безумного дня. Потому что, черт подери, я был в Новой Зеландии с сумасшедшими новозеландцами, и их хваленого особенного менталитета, а также виртуозного умения допекать меня хватило сегодня на месяц вперед, спасибо, больше не надо.
Но не пришлось ничего спрашивать, она сама сказала.
− Он очень изменился за эти пару лет. В глазах что-то появилось, - она перевела взгляд в окно, на Дина.
Я тоже посмотрел туда.
Дин держал в руках бензиновый шланг, отсчитывая литры, и последние лучи закатного солнца высветляли его медовый затылок и худую спину.
И тут я почувствовал внутри какое-то странное смятение. От того, как на него светило солнце. Нет, ну то есть оно светило, конечно, на всех, но на него – как-то по-особенному. Он стоял там - один - и его вытянутая тень уползала на восток, а дорожная пыль искрилась вокруг, как золотая пыльца. Дин был словно весь пропитан этим заходящим солнцем, как мед пропитывает хлеб.
− Девушки всегда такое замечают. Когда появляется кто-то другой. Меньше настоящих улыбок, больше глупых отговорок, - она отвернулась. Улыбка вышла у нее доброй и растерянной. − Он часто шептал твое имя.
Я тупо переводил взгляд с нее на Дина и обратно.
Я не совсем улавливал, о чем, собственно, идет речь.
Точнее, я вообще нихрена не понял. Ну, разве только, что я кого-то сделал сумасшедшим, и ее это, кажется, расстроило. Еще парочка таких вот знакомств с местными и я окончательно спячу сам, честное слово.
А потом в голове что-то щелкнуло, и до меня вдруг дошло, что она - та самая Сара, о которой мне как-то обмолвился Дин еще в самом начале нашего знакомства.
− Вы - Сара… ээ… Уилкс?
Честно говоря, в тот момент мне и в голову не пришло спросить, как она оказалась здесь. Поначалу, когда отдельные слова, наконец, стали доходить до меня и складываться в общую картину, я все никак не мог взять в толк, почему она говорит это мне.
Под потолком прожужжала муха, стеклянные бутылки отсвечивали в глаз, слова эхом звенели в ушах, в голове все бродили идиотские сравнения про мед и солнце. Потом я почувствовал, как сердце вдруг сжалось в странном испуге, а горло защекотало от смеха, и до меня, кажется, наконец дошло, почему она говорила это мне.
У меня так часто бывает, знаете. Кто-то вскрикивает, кто-то падает в обморок, у кого-то перехватывает дыхание, а я с детства на все реагирую смехом. Не раз за это получал от матери, когда нужно было делать серьезное лицо, а меня распирало.
Сара смотрела с какой-то, черт подери, нежностью и смирившимся пониманием, а я не знал, что сказать, и беспомощно пялился на нее в ответ.
Господи, да что на это можно было сказать?!
Извините, я не хотел?
Странная, пронзительная тишина повисла между нами. Шелест деревьев слышался с улицы через открытую дверь. В углу тихо гудел холодильник с пивом. Официантка трещала по телефону. Парень шуршал журналом.
Дин, ничего не подозревающий Дин, уже сигналил мне, чтобы я поторапливался.
- Он ничего не сказал тебе, - это был даже не вопрос.
А у меня вдруг словно появилась тысяча легких – я задыхался от воздуха и не мог вздохнуть. Хотелось крикнуть: «Ха-ха! Отличная шутка! Где тут у вас камера – куда мне махать?» или: «Это Дин все подстроил, да? Опять он меня разыграл?», но из горла лезли только нескончаемые глупые «Что?».
- Что? – Получилось хрипло и жалко. Я улыбался как последний дурак.
Куда делась вся моя болтливость? В голове было пусто, в ушах звенело, в груди стало тяжело и жарко – не знаю, от чего так. Словно мне сказали, что я все это время ходил по краю обрыва, и вот я замер, в ужасе осознавая, что так оно и есть. Мне срочно нужно было переключиться, подумать о чем угодно другом, только не о том, что она сейчас сказала. Но мысли скакали как сумасшедшие вокруг ее слов, упорно не желая меня слушаться.
Я смотрел ей в глаза, выискивая искорки зарождающегося смеха, потому что ну не может же быть правдой то, что она сейчас мне тут наплела. Дин не рисует моих портретов, не шепчет моего имени, не сходит с ума, мы с ним просто дружим, вместе пьем пиво после рабочего дня и смотрим фильмы, иногда ходим на пляж, или он возит меня по своим любимым местам, знакомит со своими друзьями, но ничего такого, господи боже мой, что, блин, за фигню она несет тут?
9/?Я беспомощно огляделся и вновь наткнулся глазами на Дина со смешанным чувством страха и изумления.
Она говорит о каком-то неправильном, чужом Дине. О том Дине, которого я совершенно не знаю.
Она спятила. Да, совершенно точно, она спятила.
Тот Дин, с которым я дружу вот уже два года, не может, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ быть таким. Он веселый, простой, добрый парень, любит пошутить и всегда готов помочь, поддержать, он мой друг, но не… ничего такого, вы что, смеетесь?
Почему никто не выскакивает из-за прилавка и не вопит: «Стоп, снято!»?
Почему она так на меня смотрит?
Почему, черт подери, исчез весь воздух?
Почему…
− Вы… вы это сейчас что… вы серьезно?
В ее глазах мелькнуло сожаление.
− Хотелось бы мне ошибаться.
У нее был такой взгляд… такой вот, знаете, уже заранее прощающий и понимающий, что смех застрял у меня в горле.
Дин сигналил, а я все никак не мог уложить в голове то, что сейчас услышал.
Несмотря на все мои «нет-нет-нет-это-не-Дин», испуганно бьющиеся в голове, я с ужасом понимал, что сколько бы я не вопил тут сейчас, но все-таки уже подспудно чувствовал - это и есть самая настоящая правда. Такая правда, в которую отчего-то веришь сразу, окончательно и бесповоротно.
Сара посмотрела в окно и фыркнула. Она совсем не удивилась этому жуткому каддилаку. Похоже, это было совершенно в духе Дина.
А то, что она мне сказала – тоже в духе Дина?
Он опять вдавил клаксон, распугивая местных ворон, и начал подгазовывать, намекая, что если я сейчас не вытащу свою задницу, он уедет без меня.
- Иди, - Сара кивнула в сторону машины, - он ждет тебя.
Я ошарашено хлопал глазами и… ну, знаете, это было жутко – то, что произошло, что мы сказали друг другу, что Дин стоит там один ждет, а мы с ней здесь, эти все слова, и ее взгляд, ну то есть, я имею в виду, я совершенно не понимал, ПОЧЕМУ она это сделала и ЧТО она от меня хочет, а главное, что же ТЕПЕРЬ-ТО, теперь, когда… когда Дин м-меня… он…
Вот бывают в жизни моменты, когда все вокруг воспринимаешь четко и ярко, но мозг словно отключили. Будто бы кто-то махнул спортивным флажком, но куда бежать, не показал. Я чувствовал, что должен был что-то сказать, спросить, в конце концов, какого хрена она мне это все вывалила, но язык словно приклеился к небу, и я не смог выдавить из себя ни слова.
Я не помню, как пришибленный вышел и молча сел на свое место, я не помню, что спросил у меня Дин, я не помню, что я ответил. Я пялился на дорогу пустым взглядом и пытался уложить в голове все то, что я знал о Дине и то, что мне сказала его Сара.
Словно кадры черно-белого фильма вспоминался наш серфинг и мои попытки не придушить одного слишком ерничающего засранца, и залитый пивом диван, когда пьяный Дин неуклюже завалился мне на колени, пытаясь дотянуться до пульта, и наш смех, когда он, с розой в зубах, висел на моих руках в нелепом па для календаря ПиДжею, закинув ногу мне на бедро, пока я поддерживал его под шею и поясницу, и наши шатания по пляжу допоздна, и его вещи в моем трейлере, и военное обмундирование, которое Дин подбирал для меня на фотосессию, и...
Неужели все это время?
Черт бы тебя побрал, Дин, что же ты наделал?
«Завтра увидишь свою ненаглядную Сару» вспомнились его слова.
- Дин…
Он повернулся ко мне, бесхитростно подняв светлые брови и чуть улыбнувшись. Его кепка лежала на панели управления, отчего примятая челка теперь смешно топорщилась. Дин…
Не знаю, что я ожидал увидеть в его глазах.
Ну не было там ничего такого!
Он всегда так на меня смотрел - теплые лучики в уголках, тепло в глубине серо-голубых глаз, чуть подрагивающие брови, обманчиво мягкая линия ресниц - они первые выдают Дина, когда ему в голову стукает какая-нибудь сумасшедшая идея, вертикальная морщинка на переносице, ее не видно, пока он не улыбнется. Мягкость, теплота и – неужели я только сейчас заметил? – какое-то тихое, светлое счастье.
Мысль хлестнула обжигающей пощечиной - он всегда так на меня смотрел.
Дин… зачем? Зачем?
- Да?
Я с трудом сглотнул, не представляя, что сказать.
- Нет, ничего.
Он, еще пару мгновений поизучав мое лицо, отвернулся и включил фары, рассеивая сумерки вокруг.
Ночные мотыльки и бабочки бились в лобовое стекло и отпрыгивали обратно во тьму, телефон вибрировал в кармане, принимая вызов, а у меня глаза, наверное, были с блюдца.
Потому что… ну… черт, хотите знать? Я чувствовал себя каким-то врачом-садистом, который должен сказать страшный диагноз ничего не подозревающему пациенту. И от взгляда этого, спокойного, счастливого, ничего не подозревающего, так погано становилось на душе, что хотелось самому себе врезать.
Там, в Ирландии, меня ждала Сара, родители и поездка в Италию. Здесь был сумасшедший Дин и весь мир у наших ног.
галактическая нить персея-пегаса, комплекс сверхскоплений рыб-кита, местная группа галактик, галактика млечный путь, рукав ориона, солнечная система, земля
— Ну и славно, — отзывается Табаки. — А теперь поспи.
Вот послушайте, я расскажу вам, как океан забирает сердца.
Ребенком я часто гулял по берегу, всматриваясь в бесконечную даль океана. Шум волн наполнял меня, и было в нем нечто незыблемое, умиротворяющая вечность плескалась возле голых щиколоток, мягко уходя меж пальцев в песок. С тех пор минуло много лет, но ритм морского сердца все также манит стать сопричастным и дышать вместе с ним.
Вы когда-нибудь задумывались о том, когда была самая первая волна на земле? Какая она была? Был ли свидетель у первого аккорда океана? Крики чаек возвестили о ней? Солнце озарило первый накат? Ветер подхватил мириады брызг? Когда начался этот отсчет?
Вот и я не знаю.
Долго думал, пока до меня не дошло — а ведь действительно что-то такое происходило… ну не знаю… полтора года? Или все чертовы два?
Когда я впервые заметил? Не могу сказать точно. Его взгляд, обычно острый, с прищуром, неуловимо изменился. Его взгляд — первое, на что я должен был обратить внимание. Издержки профессии, сами понимаете. С течением времени уже невольно начинаешь подмечать, как на тебя смотрят другие, даже когда ты не на сцене.
Но я не придал этому значения. Я и подумать не мог, что все было так. Господи боже мой, да кто вообще в здравом уме о таком думает на съемочной площадке! Ну, или в любом другом месте, если уж на то пошло. Коллегу по работе можно подозревать в тщеславии, амбициях, тупости и всяком подобном дерьме, присущим актерам, но когда вдруг слышишь что-то вот такое, это просто не укладывается в голове. Слова Сары прошлись по мне словно целая команда регбистов.
Нет, я не стал ничего говорить Дину.
Может, потому что он ни словом, ни делом не выдал себя за все это время, и я смалодушничал, промолчал в ответ. Только пожал ему руку, там в аэропорту, когда он пошел меня провожать, а внутренний голос вопил: скажи, давай, скажи ему, ну что ты молчишь, боишься, да ты же боишься, а он, может, сам хочет это услышать, может, ждет от тебя, пока ты стоишь тут, выдавливая жалкую, пластмассовую улыбку.
Я пожал ему руку, а он дернул меня на себя, и, обняв, похлопал по спине.
Это было подло. Это был самый подлый поступок за всю мою жизнь. Я стоял и молчал.
Придурок. Идиот. Непроходимый дурак.
Вокруг сплошным потоком текли люди, разделяясь перед нами на два бубнящих недовольных ручейка и вновь смыкаясь за нашими спинами, а я все молчал, ругая себя. И с какой-то фатальной обреченностью чувствовал, что момент, когда это можно (НУЖНО, ЧЕРТ ПОДЕРИ) пресечь и поставить точку, утекает сквозь пальцы, как те люди. Чем дольше я молчал, чем глупее улыбался, тем яснее понимал, что своим собственным бездействием и, черт подери, своей невольной осведомленностью, давал ему молчаливое согласие. Я понимал, я должен был сказать, что ему не на что рассчитывать.
Но разве он рассчитывал хоть на что-то?
Ни разу я не слышал от него хоть сколько-нибудь маломальского намека за все это время. Дин не позволял себе ничего, что могло бы вызвать у меня подозрения. Может быть, именно поэтому он не хотел оставаться в трейлере и тащил меня на пляж, или в бар, или к друзьям — да куда угодно, где был бы кто-то еще помимо нас двоих?
Это прозвучит странно, но я отчего-то решил, что Дин одумается, и когда я вернусь на съемки, мы снова станем просто друзьями. Мы ведь за эти два года еще ни разу не расставались так надолго. Эта странная блажь пройдет, все забудется и станет как прежде.
Так что я успешно убедил себя в собственной правоте и, весьма довольный собой, успокоился. Да, это просто потому, что мы проводили слишком много времени вместе. Дин сам поймет весь юмор ситуации, не пройдет и недели. Именно так. Иначе и быть не может.
Так что я ни о чем таком не думал. В конце концов, мне было на кого отвлечься.
Ну и дурак же я был!
Я скажу вам, почему.
Дело в том, что в тот момент я еще не до конца понял, что мне — вообще-то — было просто и легко именно с таким Дином. Что я — вообще-то — дорожил своей дружбой именно с этим Дином, по дурости своей полагая, что он для всех такой.
Ну а пока я представил его себе страшным чудовищем, живущем в моем шкафу, и решил в этот шкаф ни за что не заглядывать.
Сейчас объясню. Просто моим самым ярким детским воспоминанием был вот такой вот шкаф, стоящий возле кровати, высокий, громоздкий и словно нависающий надо мной, когда я выключал свет. Внизу я хранил всякую мелочь, которую удавалось спасать от маминой уборки — треснувшую бейсбольную биту, сдувшийся мяч, боксерские перчатки, они были мне велики, журналы, за которые мама могла бы надрать уши, и прочий хлам, представляющий ценность для каждого мальчишки. И вот однажды отец спрятал туда свой старый велосипед без передней шины. Правда, узнал я об этом во втором часу ночи, когда он с грохотом вывалился из этого проклятого шкафа.
Вот с такими мыслями я и вернулся домой. Вскоре Сара втянула меня в размеренную и спокойную жизнь. Мы навещали ее друзей, ее родителей, друзей ее родителей и просто каких-то коллег по театру, которых я видел впервые в жизни, но зато Сара с ними очень даже мило беседовала. Я был рад, что она была рядом со мной. Она говорила о своих любимых выставках, о новых спектаклях, о подругах, о том, какой ремонт она хочет сделать в кухне, и когда мы поедем в Италию.
Хотите спросить, скучал ли я?
Да нет, наверное. Это была привычная Сара и привычные разговоры. Дело же не в ее друзьях и ее досуге, дело вот в этой самой привычности. Сара всегда любила повторять, что главное — привыкнуть друг к другу. Это дает уверенность и исключает всякого рода безумства.
Я ждал ее после спектаклей, и мы вместе возвращались вечером домой, она готовила ужин, тихо работал телевизор, за окнами шел непрекращающийся дождь — с тех пор как я прилетел, ни разу не выглянуло солнце. Сара не спрашивала, чем я занимался по вечерам и в перерывах между съемками, ну а я не рассказывал. Где-то на задворках сознания топталась странная, смутная, пугающая мысль, что здесь мне, конечно, рады, но там — там-то во тысячи раз сильнее. Человек, который… ну… черт, ладно, хотите, скажу — который видит во мне не только друга — понимать это, честное слово, все равно, что запретить думать о белой обезьяне. Но на этой мысли я тоже решил не заострять внимания, и, отчасти стараниями Сары, мне это даже удавалось.
Спустя несколько дней после приезда она вытащила меня на очередной вечер редакторов — коллег ее отца. Вечеринка проходила на застекленной крыше пентхауса Бейсоутер-Экспо, за которой по периметру вдоль перил шумел сад, а над ним — низко висящие грозовые тучи. Меня окружали столы с закусками, звон бокалов и бесконечно повторяющееся: «Увы, кроме Джона Бэнвилла нашей стране больше нечего предложить литературному миру», «Циничный критик иногда выгодней хорошего писателя», «Век великих литераторов закончился», «Вам налить еще, сэр?» и все в таком духе. И хоть среди этих корифеев за пятьдесят было ужасно нудно, я был рад, весел и пьян, я не вспоминал о Дине уже чертову уйму времени, я оказался дома, и все в моей жизни стало как обычно.
Пока не вышел в туалет, сбегая от духоты помещения и литературной проповеди очередного редактора. Вот тогда-то оно и случилось, да.
Ярки резкий свет резанул по глазам, я на миг зажмурился, и мне вдруг вспомнилось то самое поле, усыпанное битым стеклом, сверкавшее в закатных лучах совсем не так, как свет этих чертовых ламп. От того, как внезапно и ярко возникло это воспоминание, я покачнулся, я схватился руками за край маленькой, изящной раковины, оглушено всматриваясь в свое отражение в зеркале и видя уходящую вдаль пустую трассу. Честно слово, я был почти в ужасе.
Я стоял в сверкавшем белым кафелем туалете последнего этажа Бейсоутера-Экспо, склонившись над раковиной, а в голове свистел морской ветер и песок скрипел на моих зубах, над головой у меня орали чайки, стекло хрустело под ботинками, и расстегнутая рубашка хлопала клетчатым флагом, пока обкуренный мориори предлагал мне косяк, а Дин лихо выруливал на залитую солнцем дорогу — она тянулась перед нами, врезаясь двумя почти истершимися белыми полосами в горизонт, и над всем этим плыл Моррисон, шепча мне на ухо: «Давай, детка, попытай с нами счастья».*
— Перебрал?
Меня неожиданно хлопнули по плечу, и, вздрогнув, я открыл глаза.
Рядом стоял мистер Грин.
— Да… немного.
— Эх, молодость, — он завистливо улыбнулся, рассматривая мои безумные глаза. — Но ты лучше завязывай с этим, Эйдан, а то проблем со здоровьем потом не оберешься. — Он похлопал себя по боку, видимо, намекая на свою больную печень. — Нужно думать о будущем.
Думать о будущем.
Я вяло кивнул, сам в этот момент вспоминая о том старике-Хэмингуэйе и его трубке, и думая, отчего вдруг появившаяся тоска так сжала все внутри.
11/?*** Мысль о том, что мне все эти два года было легко и просто рядом с этим Дином, прочно засела в голове в тот самый момент, когда Сара спросила, просматривая список вызовов в моем телефоне, откуда у меня загар, проводя пальцами по границе, где заканчивались плавки. Спина была смуглой, а вот все, что ниже — бледным. Лежа на животе и свесив руку с кровати, я начал рассказывать ей, что стараниями Дина из меня получился вполне сносный серфингист. Что я встретил колдунов маори, что я объездил почти всю Новую Зеландию в маленьком диновом фиате, упираясь коленками в бардачок, пока Дин не увидел синяки, и тогда он взял у своего младшего брата джип, ты знаешь, Сара, его брат — Бретт — совершенно чокнутый малый, мы как-то с Дином видели, как он снимал на камеру что-то про Спарту и в этот самый момент Бэтмен — это пес Дина, жуткая помесь ирландского волкодава с чем-то, я точно не запомнил…
Сара рассеяно кивала, а потом сказала:
— Я смотрю, вы с Дином стали хорошими друзьями.
Неожиданно сбитый с мысли, я вглядывался в полумрак нашей спальни.
Хорошими? Я бы сказал — лучшими, Сара.
Черт. Черт подери.
— Похоже на то, — промямлил я, притихший и пораженный тем, что Дин действительно был лучшим другом.
— А что это еще за колдуны?
Я взглянул на Сару, хитро прищурившись.
— О-ооо, — таинственно протянул я, — колдуны, безумцы и пророки с покоренных островов. Они живут на заброшенном заводе и…
— Нашел, с кем связаться, — она встала, накинув шелковый синий халат. Я не видел его раньше. — Это Дин тебя к ним затащил?
— Да нет, просто мы…
— Вечно ты умудряешься находить себе странных знакомых, — она потрепала меня по макушке. — Разве мама тебе в детстве не говорила, что общаться нужно с приличными людьми?
Я смотрел, как она вышла из спальни. Услышал щелчок выключателя в ванной и шум воды.
Ну да, они были странными. Малость укуренные, но, в общем-то, славные ребята, ничего такого.
Приличные люди. Ха, интересно, что бы Дин сказал на это.
Когда она вернулась, я притворился, что уже сплю. Черт его знает, зачем. Я сам себе не мог в тот момент объяснить, почему так сделал.
Все лежал и думал. Луна светила из-за туч, ее белый росчерк скользил по стене, и ветка засохшего клена скребла по стеклу.
Сказать вам честно? В этот самый момент мне вдруг показалось, что Сара бессознательно, каким-то шестым чувством учуяла в Дине угрозу.
Вот как-то так, честное слово.
*** А к концу первой недели я понял, что соскучился.
Воспоминания после того предупреждающего выстрела в туалете Бейсоутера хлынули во мне неконтролируемым потоком. Сорвали все шлюзы и дамбы. Потопили смотровые вышки. Разбили волнорезы. Волна накатывала за волной, где бы я ни находился и что бы я ни делал — разговаривал по телефону, брился, ел, спал, валялся в постели с Сарой.
…как мы с Дином бежали вверх на перегонки по знаменитой Болдуин-стрит, и конечно он не мог не сфотографировать меня там, под наклоном в тридцать восемь градусов…
…как мы поехали в Сидней к какому-то столетнему деду (господи, где он только его откопал?), участнику Вьетнамской войны, и я гонял с его внуком в приставку, пока Дин делал пометки и зарисовки в своем блокноте…
…как мы в четыре руки затаскивали Адама, который, оказывается, до одури боится высоты, на канатную дорожку в Квинстауне…
…как он меня привязывал к доске для серфинга и с воплями гнал в воду, размахивая полотенцем, а запах мокрого песка был одуряюще пьянящим…
…как мы с его братом и Джейми Несбиттом напились в парке Кауранги, а потом в три часа ночи вызванивали таксистам и пытались объяснить, где мы и кто мы, и никто из нас не мог выговорить название правильно. Мы как придурки ржали в трубку, пока Дин, победно завопив, не додумался отправить смс своему другу, чтобы тот вызвал для нас такси. Когда мой телефон завибрировал от входящего сообщения, я обозвал его ослом, а он тогда предложил заночевать прямо там, в парке, и даже согласился поделиться со мной своей курткой. Эта смс до сих пор хранится у меня в телефоне — я так и не смог расшифровать тот пьяный бред, который он мне прислал.
Серый и мокрый Дублин будто специально был таким, чтобы напоминать о солнечной Новой Зеландии. Стены, которым перевалило уже за пару сотен лет, а может даже больше, и бесконечные многоэтажки отчего-то стали напоминать тюрьму. Я выискивал картонные домики с красными крышами, но как назло, ни один не попадался мне на глаза. Безграничное небо уступило неоновым вывескам, холмы заменили этажи бизнес-центров, солнце превратилось в непрекращающийся ливень. Чем чаще мы с Сарой выбирались из дома, тем больше мне хотелось обратно на наш с Дином пляж.
Я с тоской смотрел сквозь мокрые от дождя окна на серую и вязкую О’Коннелл-стрит.
— Эй, — Сара пощелкала пальцами у меня перед носом. — Ты где?
Это была пятница, и мы поехали в магазин стройматериалов.
Сара решила переделать нашу кухню. Кажется, она что-то такое даже говорила, когда я звонил ей перед отъездом. Сказала, что прежде, чем мы уедем в Южную Европу, она хочет что-нибудь поменять. Сказала, что ей надоела наша старая квартира. Сказала, что все ее знакомые переделывают кухни в каком-то там новомодном провансальском стиле. Ну и все в таком духе, я не особо вслушивался.
И вот теперь мы бродили вдоль полок, она выбирала между итальянской плиткой и французской, а я тупо пялился на банку фиолетовой краски, вспоминая, как из-за урагана мы переехали жить в отель, в котором от шквалистого ветра оборвало провода, и вырубился свет. Я смотрел на гнущиеся к земле деревья и почерневшее небо, а Дин стоял рядом и вполголоса рассказывал про генерала Уэстморленда, руководившего военными действиями во Вьетнаме, и казалось мне, что будто бы там, среди этих деревьев и ветра прячутся до зубов вооруженные вьетконговцы.
Странная это была неделя.
Я был рад вернуться домой, увидеть Сару. В конце концов, я действительно хотел этого. Но в то же время мне казалось, что что-то неуловимо изменилось. Нет, в наших с ней отношениях все оставалось по-прежнему, так, как и было на протяжении трех или четырех последних лет. И все-таки, что-то стало не так.
Я вот что думаю. Я думаю, все дело в том, что у меня каким-то странным образом сместился фокус восприятия — с северного полюса на южный. Я вдруг начал ощущать дикую, голодную пустоту внутри, требующую непонятно чего. Любое событие или слово словно спусковой механизм дергало за веревочки какие-то странные конструкции во мне, вызывая к жизни воспоминания, и от воспоминаний этих кружилась голова, а окружающая меня реальность предательски блекла.
Я вдруг обнаружил, что в ней, в этой реальности, черт подери, недостает чего-то действительно важного.
Какой-то хитроумной штуковины, которая позволяет дышать полной грудью.
Ходить по потолку.
Ловить волну, стоя на хлипкой доске.
Попытать счастья.
И вот когда до меня почти дошло, что бы это могло быть, к нам в дверь постучали. Сара после ухода рабочих была на кухне, наверное, проверяла, ровно ли положили нам плитку на стену, я стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, курил и смотрел на редкие крупные капли дождя — на улице собиралась очередная гроза. Я прислушивался к стуку и ждал, когда Сара откроет.
У меня не было никакого желания кого-то видеть.
Я был занят тем, что стоял и все думал, что же это за штуковина такая, а главное, с чего вдруг она так врезалась мне в мысли.
Барабанили все настойчивей, но Сара, наверное, не слышала, так что пришлось идти мне.
аррр, автор.... ну как можно обрывать на таком месте?? *в панике грызет ногти, локти и, кажется, кабель к ноуту*
Очень нравится, как у вас внутри Эйдана все меняется. Так исподволь, болезненно и пугливо, пока не прорывается этим слепящим осознанием, видением другой дороги... Что-то грядет ))))
Да шо ж вы так убиваетесь! Да вы ж так не убьетесь!
Кажется, я начинаю догадываться, кто автор. По совершенной пронзительности текста. По великолепному стилю. По тому как дыхание перехватывает после последней фразы.
Не знаю, права ли я или нет - в любом случае - спасибо, что вы пишете. Это - настоящее.
netttle, спасибо большое!))) Что-то грядет )))) обязательно читать дальшена самом деле вся вторая половина второй части уже написана довольно давно (и я очень боюсь, что будет выбиваться из общего тона повествования, но постараюсь сделать все возможное) и даже почти третья начата. А сейчас остался один связующий кусочек в пару тысяч слов, очень страшное "между". Я над этим кусочком уже с месяц сижу, все боюсь, что неправдоподобно получается хотя мне сдается, тут все неправдоподобно - когда гетеросексуальный до мозга костей Эйдан вдруг открывает в себе удивительные вещи, а влюбленный в него Дин ничего не может с собой поделать и летит на другой конец планеты)) простите, что я тут болтологию развела, просто меня саму так прет с этого фика, что я не могу молчать
Venti Vetantes, надеюсь, скоро)) во всяком случае, кусок в 5,500 слов уже готов, осталось только связку написать между уже выложенным и им. Постараюсь не затягивать
оо, продолжениеее, оно где-то рядом *жмурится в предвкушении*))) когда гетеросексуальный до мозга костей Эйдан вдруг открывает в себе удивительные вещи, а влюбленный в него Дин ничего не может с собой поделать и летит на другой конец планеты) имхо, это прекрасно ))) удачи с промежуточным куском. Уверена, вы найдете нужные слова.
Мое отношение к окружающим зависит от того, с какой целью они меня окружили.
*бегаю по потолку* как же ж Эйдана кроет-накрывает!!! Мой мозг фхлам! хотя мне сдается, тут все неправдоподобно - когда гетеросексуальный до мозга костей Эйдан вдруг открывает в себе удивительные вещи, а влюбленный в него Дин ничего не может с собой поделать и летит на другой конец планеты)) имхо, как по мне так вполне правдоподобно. Правда бывает фантастичнее любого вымысла *слезла с потолка и села ждать проду * Лучей вдохновения вам, автор!
о да!! читать дальшеПусть его накроет большой новозеландской волной Тасманового моря!! Пусть он сначала канет в глубины отчаяния Тасмановой котловины (6 тыщ м между прочим) *да-да, вы не уошиблись, купила карту и пырюсь на Н.З., и на Ирландию заодно* Пусть его плющит так, как плющит нас! Зато как приятно будет потом выплывать. Мозг ложкой, говорите? Да какой уж тут мозг... простите флуд, вырвалось.
-
-
19.07.2013 в 14:44-
-
09.08.2013 в 21:58автор ловил волну
6/?
-
-
09.08.2013 в 21:59-
-
10.08.2013 в 23:36- И как ты меня только терпишь с моим ужасным ирландским, о носитель новозеландской каши во рту?
Но разумная жизнь на все мои попытки наладить контакт безмолвно отвечала гордо поднятым средним пальцем.
-
-
11.08.2013 в 21:30-
-
11.08.2013 в 23:09отсылка к племенам и их традициям привела меня в полнейший восторг, а ребята такие... ммм... в общем, все как я люблю.
а финал части с дином и его _чувствами_ ...
в общем, спасибо!!! и жду продолжения
-
-
12.08.2013 в 20:12netttle, спасибо и вам)))
мистер двалин бисексуален., а финал части с дином и его _чувствами_ ...
о, это самое сложное, ибо жутко боюсь запороть
Дин, он же такой... такой...
автор1
-
-
12.08.2013 в 20:31а Эйдан совсем Кили
-
-
12.08.2013 в 21:16надеюсь, дальнейшие действия Дина не разочаруют
он котенок, но с когтями
автор1
-
-
13.08.2013 в 14:43он котенок, но с когтями
именно
я щас буду занудой, но я же модер. вы же, дорогой автор, не автор 1, а 2
-
-
13.08.2013 в 16:37конечно, автор 2. Привычка/
автор2
-
-
14.08.2013 в 21:50-
-
14.08.2013 в 21:51-
-
14.08.2013 в 22:08А это просто контрольный в голову.
Там, в Ирландии, меня ждала Сара, родители и поездка в Италию. Здесь был сумасшедший Дин и весь мир у наших ног.
-
-
15.08.2013 в 00:20-
-
15.08.2013 в 23:20читать дальше
merryginn, спасибо))
автор 2
-
-
17.08.2013 в 11:34Утро, восемь часов его, я сижу и оторваться от монитора не могу...
Это - прекрасно. Слов нет. Только сердце стучит о грудную клетку...
-
-
17.08.2013 в 19:23рада, что вам нравится))
надеюсь, продолжение не разочарует))
автор 2
-
-
27.08.2013 в 22:28Браво, автор2! Давно не читал таких атмосферных фанфиков. Мое глубочайшее почтение!
-
-
29.08.2013 в 00:05продолжение уже в процессе
автор 2
-
-
04.09.2013 в 21:29-
-
04.09.2013 в 21:32-
-
04.09.2013 в 22:49Очень нравится, как у вас внутри Эйдана все меняется. Так исподволь, болезненно и пугливо, пока не прорывается этим слепящим осознанием, видением другой дороги... Что-то грядет ))))
-
-
04.09.2013 в 22:54Не знаю, права ли я или нет - в любом случае - спасибо, что вы пишете. Это - настоящее.
-
-
04.09.2013 в 22:55Спасибо за главу! Очень нравится история и Ваш стиль!
-
-
04.09.2013 в 23:24Что-то грядет ))))
обязательно
читать дальше
Рыбе-Лис, спасибо!))
ehehe, приятно, когда узнают
Venti Vetantes,
надеюсь, скоро)) во всяком случае, кусок в 5,500 слов уже готов, осталось только связку написать между уже выложенным и им. Постараюсь не затягивать
автор2
-
-
04.09.2013 в 23:46когда гетеросексуальный до мозга костей Эйдан вдруг открывает в себе удивительные вещи, а влюбленный в него Дин ничего не может с собой поделать и летит на другой конец планеты) имхо, это прекрасно ))) удачи с промежуточным куском. Уверена, вы найдете нужные слова.
-
-
05.09.2013 в 01:19хотя мне сдается, тут все неправдоподобно - когда гетеросексуальный до мозга костей Эйдан вдруг открывает в себе удивительные вещи, а влюбленный в него Дин ничего не может с собой поделать и летит на другой конец планеты)) имхо, как по мне так вполне правдоподобно. Правда бывает фантастичнее любого вымысла
*слезла с потолка и села ждать проду * Лучей вдохновения вам, автор!
-
-
05.09.2013 в 01:29энивей, деваться все равно некуда, эти двое едят мой мозг большой столовой ложкой
seredez, эээ, нет, это Эйдана еще не накрывает
спасибо)))
автор2
-
-
05.09.2013 в 01:39простите флуд, вырвалось.