Вот вроде живешь себе живешь тихо-мирно. Работа там, дом, любимая девушка, планы на будущее, дети, собака, все дела, ну вы поняли. И тут бац! – случается оно, сумасшедшее, безумное, невероятное, и ты уже почти готов сорваться, и тебе абсолютно наплевать, что твоя размеренная спокойная жизнь летит ко всем чертям.
- Дин?
- Нет, блин, Веселый Гудвин.
Признаться, в тот момент я был готов поверить во что угодно.
Пол накренился как та Болдуин-стрит, стены взмыли вверх, ветер ворвался, распахивая окна, а я стоял как дурак, разом растеряв все слова и мысли, я смотрел на него во все глаза, словно это и не Дин был, а, черт, не знаю, моя галлюцинация. Лестничная площадка сверкала начищенными перилами, за окном бежали облака, часы пробили сколько-то там, но мне было абсолютно все равно. Я не чувствовал времени. Я смотрел на него со смесью страха и радости.
(Я сумасшедший из-за тебя.)
Ну да, все так и было.
(Кто из нас двоих подумал это? Чья это была мысль – моя или твоя?)
Безумство. Все это… это действительно безумство.
Я слышал шаги Сары за спиной, я смотрел Дину в его отчего-то голодные глаза (да уж понятно от чего, Тернер, не будь идиотом), я стоял между ними двумя, чувствуя себя как на расстреле, между стеной и дулом ружья, я… Блин, я вдруг начал нести совершенно невообразимую чушь, на меня напал ну просто-таки дивный приступ красноречия, и теперь не остановил бы даже выстрел в упор. Я сам толком-то не осознавал, что за фигню нес.
Помню только, как у меня руки задрожали и я их в карманы засунул, а еще, как у Дина брови удивленно вверх поползли, когда я зачем-то сказал, что как-то давно пригласил его в Ирландию, и вот, видимо, он решил приехать, наверное, у него перерыв в съемках, черт, разумеется у него перерыв, ха-ха, у нас у всех перерыв, мы же вместе работаем, правда вот уже неделю дожди идут, я даже слышал, что аэропорт закрыли, но все равно здорово, что ты прилетел, тебе, наверное, через Хитроу пришлось, да, а, кстати, познакомься, это Сара, ну я рассказывал, помнишь, ты не обращай внимания, у нас тут небольшой ремонт, мы просто решили после съемок в Италию поехать, Сара там никогда не была, а я был, правда только в Сорренто, когда мне было девять, или, кажется, десять, и я тогда еще не…
Короче, я нес совершенно дичайший бред со скоростью автоматной очереди, пока Дин не произнес:
- Мисс Грин, - этот хитрый лис обворожительно улыбнулся, сверкая ямочками, - одолжите мне Эйдана на пару дней?
Что? Что?!
Сара вежливо, чуть натянуто улыбнулась и посоветовала нам сходить в Джонни Фоксс, сказала, что там готовят восхитительных устриц и варят превосходный Гиннес. Дин поблагодарил в ответ и скромно поинтересовался, не помешал ли он своим приездом. Сара легко рассмеялась и ответила, ну что вы, конечно нет, Эйдан будет очень рад показать вам город.
Я стоял молчаливый и пришибленный и думал, какие к чертям устрицы. А эти двое кололи друг друга лицемерными улыбками и обменивались шахматными атаками.
- Только пообещайте, что не будете его водить по заброшенным заводам, - Сара сладко улыбнулась и мягко погладила меня по плечу.
- Обещаю, - у Дина улыбка застыла на губах, - верну его в целостности и сохранности. Да, Эйдан?
Хлоп, рукой по другому плечу.
Вот тут-то я и очнулся.
Или точнее будет сказать наоборот? Попал в какое-то странное, фантастическое зазеркалье. Все мои доводы и предположения – все покатилось к черту. Все разумные выкладки, логические цепочки, блестящие доказательства, которыми я себя пичкал, сам себе рассказывая, что это все блажь и скоро пройдет – весь этот бред, в общем, разлетелся как карточный домик, очень легко и совершенно неожиданно, хотя ты его даже пальцем не трогал.
*** Никаких устриц там не оказалось.
За окном барабанил ливень, мы пили что-то крепкое, я не помню что, потому что, на самом деле, это был четвертый паб, в который мы зашли.
Ну, как сказать зашли…
Ввалились, цепляясь друг за друга, насквозь мокрые, Дин глушил смех у меня на плече, пока я проталкивал нас к стойке бара, старательно огибая лезущие под ноги стулья и чьи-то ботинки. Было шумно и накурено, над головой у нас ревели динамики, а перед глазами двоились и троились бутылки с выпивкой.
- А помнишь, как мы после кона напились, и Ричард уронил свой телефон под стол, а мы потом... – Дин что-то говорил, а я, старательно нахмурившись, пытался прочитать по губам.
Бум-бум-бах! – грохотало над ухом.
- Я не слышу! - смеялся я и отвечал: - Помнишь, как твоя адская псина все время меня в песок валила?
- Что? – кричал он мне, наклоняясь ближе и цепляясь пальцами за мое колено.
И музыка гремела, и алкоголь лился рекой.
Мы, кажется, скупили всю барную стойку, возвращаясь домой по лужам и переулкам. Мутные фонари мигали нам и отключались, стоило только завернуть на очередную кривую улочку. Я долго пытался попасть ключом в замочную скважину, пока Дин рядом громыхал бутылками.
Когда мы ввалились в квартиру, топая и смеясь, я все-таки не удержался на ногах и, запнувшись за динову сумку, с которой он приехал и на кой-то черт оставил в коридоре, рухнул на пол, в последний момент уцепившись за Дина. Который, конечно же, не выдержав моего веса, упал следом.
13/?Так нас и увидела Сара, двух ржущих, мокрых и пьяных идиотов.
- Что это вы тут делаете? – она переводила взгляд с раскатившихся бутылок на хихикающего Дина, лежавшего поперек моего живота.
- Ну-у… - начал я, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, пока Дин, скользя руками по полу, старался встать. Право слово, у меня ни одной мысли в голове не было, я не знал, что сказать, и все продолжал тянуть это идиотское «ну-ууу», пока Сара испепеляла меня взглядом, уперев руки в бока. Дин, наконец, поднявшись, буркнул что-то про ванную, немного потоптался рядом со мной, и дезертировал, оставив отдуваться одного.
Я кое-как сел и попытался объяснить, какого черта тут происходит, хотя хотелось мне, если честно, рвануть вслед за Дином, а лучше вернуться обратно в паб. А еще лучше – в Новую Зеландию. Куда угодно, только бы избежать намечающегося скандала.
И пока я смотрел, как угрожающе она набирает побольше воздуха, как медленно поднимается ее грудь, и от злости краснеют щеки, на кухне что-то с грохотом упало. Но она даже не посмотрела в ту сторону.
- Ну, теперь ты объяснишь мне, какого черта вы делали?
- Я… - я смотрел в глубину коридора, туда, откуда раздался грохот, а теперь слышалось приглушенное чертыхание. – Сара, я…
- Что ты?! – на кухне опять что-то громыхнуло. – Нет, молчи. Я не хочу слушать твои пьяные оправдания, - она схватила свою сумочку и подтолкнула мои ноги, убирая их с прохода. – Чтобы утром его здесь не было! И не вздумай мне звонить.
- Окей, - сказал я ее спине.
Ну, просто понимаете, я был пьян.
И Дин, он, кажется, рушил мою квартиру.
Но, наверное, зря я так ответил. То есть, я хочу сказать, что ей это точно не понравилось. Она повернулась ко мне, явно намереваясь произнести что-то Очень Плохое. Поэтому, я, не долго думая, встал, цепляясь за стену, и поплелся в кухню.
Эй-эй, спросите вы, но как же Сара? А я вам скажу. Кажется, она прошипела что-то нелицеприятное Дину. Кажется, она обиделась. Кажется, она думала, что я кинусь за ней следом. Кажется, она слишком сильно хлопнула дверью. Кажется, я не придал этому должного значения.
Но все это стало неважным, когда я включил в кухне свет.
Потому что первое, что я увидел - это огромную лужу фиолетовой краски. В ней плавала стремянка, собственно на верхней ступеньке которой банка и стояла. От лужи к окну вели две кривые фиолетовые полосы. Под окном, прислонившись к батарее, сидел ошарашенный Дин, а на стене, отделанной тем самым итальянским кафелем виднелись живописные отпечатки ладоней.
- О господи, - прошептал Дин, поглядев на меня, - нахрена вы здесь капкан поставили?
Я поднял стремянку, сам пару раз угодив в эту лужу, перетащил к нам в кухню все купленное бухло и сел рядом с ним. Вот так и сидели мы, под окном, в фиолетовых пятнах, под яркой кухонной лампочкой, прислонившись спинами к холодной батарее, а где-то там, во тьме шел дождь, и Сара ехала к друзьям или родителям, черт знает, и ветер тоскливо стенал в трубах. А мы пили и молчали, пока я не спросил:
- Зачем ты приехал?
Я затянулся сигаретой, чувствуя, как от пальцев пахнет краской.
- Ты весь фиолетовый. Соскучился.
Я отобрал у него заляпанную бутылку и сделал приличный глоток.
- Ты тоже весь фиолетовый, - и, помолчав, добавил, - и я.
Дин пьяно засмеялся.
- Ко мне штаны прилипли.
- Надо снять, - я хмыкнул и опять затянулся, разглядывая свои заляпанные джинсы.
- Угу, - Дин кивнул.
Мы затихли. В комнате тикали часы, за окном поливало. Я курил, мы пили. Потом я его растолкал, и мы сняли заляпанную и действительно прилипшую одежду.
- Ну и срач! – присвистнул я, закидывая джинсы в раковину и оглядывая кухню сквозь пьяный туман в голове. – Меня Сара выгонит за такое.
Дин ухмыльнулся и, отставив в сторону бутылку, сказал:
- Иди сюда.
Я послушно сел рядом, наблюдая, как он обмакнул в подсыхающую лужу палец и, схватив меня за руку, начал что-то писать на моем предплечье.
- Что ты делаешь? – я внимательно следил за движениями его пальца.
- Ну ты же сам сказал, что Сара тебя выгонит. Вот, будешь у меня жить, - Дин полюбовался на результат своей работы.
Это был адрес.
Дин написал мне на руке свой адрес.
Я тупо смотрел на кривые фиолетовые буквы, а в голове у меня что-то медленно со скрипом и скрежетом проворачивалось. А когда наконец все провернулось и встало в свои паззлы, я понял, что было не так.
Дом Дина находился рядом с нашим трейлерным городком. Черт подери, Дин вполне мог ездить из дома на работу на машине. Это заняло бы у него не больше пяти минут.
Но он два года ютился в своем маленьком неудобном трейлере, который стоял как раз напротив моего.
И мотался каждый день домой кормить свою собаку.
С ума сойти.
- У тебя лицо такое ошарашенное, - Дин рассмеялся и пихнул меня в плечо. – Тебя бы сфотографировать таким.
Я перекатил сигарету в уголок рта, не замечая, как пепел осыпается на пол, и уставился на Дина. В груди у меня отчего-то разливалось странное тепло. А он сложил вместе указательные и большие пальцы в прямоугольник на манер фотоаппарата и произнес:
14/?Время уползало от нас с неотвратимостью будущего, мы замечали это по пустеющим бутылкам. Потолок кружил над нами, и лампа с каждым глотком становилась все ярче. Мы много молчали, иногда я начинал что-то рассказывать, но прерывался на середине фразы.
Я все чаще ловил себя на мысли, что хочу спросить у Дина, когда у него это произошло. Ну, вы понимаете. Когда он меня в первый раз увидел, или позже? Я уже почти открывал рот, но вовремя кусал себя за язык. Даже своими пьяными мозгами я понимал, что делать этого не стоит, что все может обернуться страшной катастрофой. Воображение тут же услужливо подбрасывало варианты развития событий, и поэтому я, испуганный, молча пил дальше.
Пока мне в голову опять не взбредала страшная, но щекочущая мысль: влюбленный в меня Дин. И тогда я начинал хохотать, заливая алкоголем все вокруг, а Дин смеялся за компанию, просто так, даже не догадываясь, что за мысли бродили по моей голове.
Щелк. Вспышка.
- Что это еще за хрень?
Я развалился на полу и смотрел, как Дин елозил фиолетовыми пальцами по белоснежному кафелю.
- Это жираф, дубина.
- А больше похоже на гигантский хуй.
- Хмм... - он с видом профессионального художника уставился на свои каракули. А потом дорисовал своему фиолетовому жирафу член и яйца.
- По-моему, у тебя комплексы, - я вяло пошерудил конечностями, нащупывая полную бутылку.
- Ты просто не знаком с творчеством Бердсли, друг мой, - Дин взмахнул рукой, и несколько капель упали мне на ногу. - Вот уж у кого комплексы.
Щелк. Вспышка.
- Полюбоваться на свои портреты?
И кто меня только за язык тянул?
- Что?
- Сара сказала…
- Сара?
- Ну да. Твоя, то есть. Тогда в кафе, что ваш дом в моих портретах.
- В кафе?
- Угу. Помнишь машину мамочки Элвиса? Там была заправка, и ты был весь в меду.
- Что?
- Да нет, просто это солнце так светило, а я подумал, что это мед.
- Понятно.
- Ну да, все так и было, честное слово.
- Хорошо, я понял. Что еще тебе сказала Сара?
- Н-ничего.
Щелк. Вспышка.
Я был пьян и смутно помню, почему он вдруг оказался так близко, что я смог разглядеть его глаза, которые были, оказывается, серо-голубыми. Почему-то раньше мне казалось, что они у него просто голубые.
Я все еще размышлял об этом, когда он запустил руку в мои волосы и надавил на затылок, заставив склонить голову. Я почувствовал, как что-то заскользило по моим волосам. Скосив глаза вниз, я увидел его амулет, который он всегда носил на своей шее.
- Зачем это?
- На удачу.
- А как же ты?
Я все никак не мог оторвать взгляда от этого его амулета, который пульсировал в такт дыханию – моему или его? Я что-то хотел ему сказать, но мне никак не удавалось поймать мысль.
А за окном уже светало и сигналили первые машины.
Щелк. Вспышка.
Дин погладил меня по щеке и тут же испуганно отдернул руку.
- Все в порядке, Дин. Я.. я не.. ты не думай, я не буду от тебя бегать в ужасе и запирать трейлер на ночь.
- Все в порядке? – насмешливо повторил Дин и провел пальцем по моим губам.
И на миг мне стало страшно.
И, кажется, Дин заметил это в моих глазах, потому что он морщится, он отворачивается, встает, цепляясь за стену, и идет прочь (ЧЕРТ ПОДЕРИ, Я ГОТОВ БЫЛ СЕБЯ ПРОКЛЯСТЬ), прочь из кухни, и – я прислушался к странным звукам – кажется, прочь из квартиры.
Щелк. Вспышка.
- Дин, стой! Дин!
Он обернулся через плечо, остановившись на пороге.
- Давай мы просто все забудем, - я жалко улыбнулся. – Представим, что это было шуткой.
- Дурак ты.
Дин отворачивается и переступает за порог.
А я… кажется, я… господи боже мой, я действительно дурак.
- У меня есть девушка, - дурным голосом орал я, – я хочу купить дом и завести детей! У меня нормальная жизнь, козел сраный!
Дин пьяный стоял в трусах на лестничной площадке, качался из стороны в сторону как обдолбленный, шмыгал носом и орал, что он конченое чмо и портит мне жизнь. Меня тоже вело, я цеплялся за проклятую дверную ручку как голодный за кость, и орал, что я его ненавижу, и пускай он проваливает ко всем чертям.
Эхо от моих воплей взметнулось до последнего этажа и тихо осело на наших ошалевших физиономиях.
И тут он взглянул на меня таким больным взглядом, словно птица подбитая, и больно, и остро, и муторно, и черт знает что такое, у меня дыхание перехватило, а он вдруг кивнул - молча, рвано, покорно, и пошел вниз по лестнице.
- Ну и катись! - крикнул я ему в спину, хлопнул дверью и съехал на пол.
Наступившая тишина оглушала.
Я почувствовал, как в квартире стало пусто. Будто здесь вообще никогда не жили люди.
Я ударил кулаком по полу.
Чертов кретин, ну и куда он пойдет в своих идиотских трусах?!
О идиот, как я мог его отпустить?!
Рванув к окну, я поднял ставни и высунулся на промозглую серую улицу.
- Эй!
Он стоял там внизу, зябко обнимая себя за плечи и зыркая на редких прохожих.
- Ты псих ненормальный!
Дин поднял голову и посмотрел на меня.
- Сам псих ненормальный!
Господи, какие же придурки.
Парочка влюбленных психов.
В фиолетовой краске.
Прохожие пялились на нас, как на инопланетян-диверсантов с Альфа-Центавры, и ожидали, что вот-вот рванет. Но мне было плевать, у меня двоилось в глазах и в голове плыло. А он стоял там на улице, и от него несло отчаяньем и какой-то больной надломленностью. Безысходностью. Черт знает чем еще.
И тут до меня наконец дошло, что я хотел ему сказать весь этот чокнутый вечер.
И сказал. Точнее, крикнул.
Какой-то хрен на противоположной стороне улицы, наблюдавший за нами, одобрительно засвистел.
Я был пьян, Дин был пьян. Вся фигня происходит, когда мы с ним в жопу бухие, вы заметили? Наверное, в трезвом состоянии это все совершенно невыносимо.
Я рванул к двери, скользя голыми пятками по паркету.
Ты нужен мне.
Вниз по пустой лестнице.
Ты нужен мне.
В дрожащие от холода руки.
- Ты нужен мне.
- Ты нужен мне.
- Ты нужен мне.
Ты нужен мне.
Щелк. Вспышка.
Утро встретило меня заблеванным унитазом и парадом юных барабанщиков в затылке. Запой на все выходные и вчерашние – я даже думать не хочу, за каким чертом нас понесло на крышу – откровения. Да, именно так, два почти голых, в бревно пьяных идиота потащились на крышу, захватив с собой бутылку вермута и свои дурные головы, чтобы смотреть на звезды. И пофиг, что звезд не было, что с неба лило как из ведра и мы, насквозь мокрые, – он в своих купидонах, я в боксерах и рубашке – представляли, будто мы пираты и попали в шторм. Передавали початую бутылку, словно флаг нашего тонущего корабля, сидели друг напротив друга и признавались в своих детских страхах.
- Я боялся пчел. Однажды меня цапнула одна за щеку и все в классе дразнились.
- Я боялся заходить в кладовку. Папа там держал инструменты для машины, и когда я светил на них фонариком, мне казалось, что среди железяк кто-то сидит.
- Я боялся учителя по физике. Он был похож на Франкенштейна, у него был огромный черный портфель, в котором всегда что-то трещало.
И смотрели, смотрели друг другу в глаза, как в последний раз.
Я плеснул холодной водой себе в лицо и посмотрел в зеркало.
Из зеркала на меня смотрело хрен пойми что. Чувствовал я себя преотвратно, выглядел также, меня все еще мутило, а ванная комната отплясывала канкан. Слушайте, я знаю, что вы обо всем этом думаете, и, в общем-то, я с вами согласен. Я не такой, вот ей-богу, но по-другому с Дином не получается. Нет, черт, я не хочу сказать, что он… или что я… черт, я не имею в виду … ладно, я не знаю, как вам нормально объяснить. Конечно, тут можно было бы вставить какую-нибудь жутко пафосную фразочку из дешевого фильма, но мне ничего не приходит на ум.
Знаете, это как маска у аквалангиста. Вы не можете дышать под водой, не нацепив ее. Давление становится невыносимым, газ начинает расширяться, и если вы не выдохнете сами, то он найдет себе выход, разорвав ваши легкие. Вот и у нас с Дином такая же фигня, я думаю.
Мы просто задыхаемся от того, как много у нас внутри и оно рвется наружу.
А ты ведь не можешь, ты не можешь, мать твою, ты же нормальный мужик, у тебя девушка, у тебя Италия, и будущие дети где-то там на горизонте маячат, и счастливые родители ждут вашей свадьбы. Ну, вы же понимаете, да? Есть приличия, есть, мать их, принципы. Нельзя просто так взять и все испортить. Твоя девушка тебя не поймет. Твои родители не одобрят. И друзья покрутят пальцем у виска.
Ты взрослый человек, скажут они.
Выброси эту дурь из головы, скажут они.
Возвращайся со своей работы домой, скажут они, ешь свой ужин, пей свой аспирин на ночь и ложись спать, маленький глупый мальчишка. Выброси свой акваланг и не смей больше никогда заходить в воду.
Я стоял и смотрел на себя в зеркало. Лампа в ванной могла поспорить яркостью с солнцем. Межгалактическим лучом своего прокурорского «признавайтесь, что вы делали вчера с одиннадцати вечера до четырех утра» била мне прямо в лицо, заставляя стыдливо жмуриться.
Да чтоб я помнил.
Мы пришвартовались на полу в спальне, наш разбитый флаг остался на крыше мокнуть под ливнем. Дальнейшее путешествие двух отважных, хотя здесь было бы уместнее сказать распиздяйских, моряков продолжилось под знаменами косяка. Сиреневый дым плыл над нашими дурными головами, мы хихикали в кучку наркоты, и мир казался правильным.
Мы курили и сходили с ума.
Мы перешли на новый уровень общения, да.
Говорили друг другу глупости. Вспоминали былое (как звучит-то, а!), строили планы на будущее – решили свалить из большого мира. Дин хотел на Тибет, я предлагал в Камбоджу. Я нашел дорожный атлас у Сары на книжной полке, и мы ржали над идиотскими названиями городов, а потом скуривали страницы, закручивая в них дурь. Мы были, черт подери, свободными и бессмертными. Делились своими мечтами - это вам не хрен собачий. Доверить самое заветное, деля один косяк на двоих, можно только близкому человеку, с которым готов отправиться на край света.
Был ли Дин О’Горман близким человеком, подумал я, заходя в комнату?
О, не сомневайся, ближе и быть не может, ехидно ответила мне развороченная кровать.
Я медленно моргнул, пытаясь собрать мысли в кучу.
Передо мной была кровать, да-да, та самая, возле которой мы ржали над дорожным атласом и курили. Со сброшенной на пол подушкой и сбитой к изголовью простынею. С моей измятой рубашкой.
Знаете, тут даже не нужно быть Шерлоком Холмсом.
Охренеть, блять.
Я, наверное, был в тот момент похож на психа – опухшая, перепуганная рожа, красные глаза, судорожно вцепившиеся в дверь пальцы – стоял и с каким-то благоговейным, ну просто-таки запредельным ужасом уставился на, в общем-то, обычную кровать, словно она сейчас подскочит и вылетит в окошко.
Эй, подождите-ка… Что это такое тут происходит?!
Какого черта МЫ НАХРЕН СДЕЛАЛИ ВЧЕРА?
Ладно.
Ладно.
Окей, возможно это было по пьяни. Ну да, мы еще покурили. Ну хорошо, я ляпнул, что в армрестлинге я его сделаю. Ну что такого, что он решил это проверить? Бахвалился своим черным поясом, как павлин напыщенный. Наверное, не стоило говорить, что я без труда уложу такого мелкого коротышку на обе лопатки. В итоге, уложенным оказался я, но в какой-то момент это перестало быть важным.
О. О, черт.
Черт подери.
Я тупо смотрел на сбитую простынь, прислонившись виском к двери, и думал, что мне теперь делать. А за окном светило солнце и нагло пели птицы. Впервые за эту неделю над Дублином выглянуло солнце, черт подери.
Фигня вся в том, что я ничерта не помнил.
Нет, ну то есть что-то конечно помнил (кажется, я засунул ему руку в трусы. Или только хотел? Обожемой), но вот трахались мы или не трахались – хоть убей. Вопрос, достойный Гамлета, честное слово.
Вроде мелочь, но жужжит где-то там в затылке. Маленький факт личной биографии, знаете, не то чтобы очень важный, но он не дает покоя. У вас такое наверняка бывало – хочешь знать, какого черта с тобой происходило, особенно когда нажрешься, а утро тебя встречает развороченной кроватью и засосом на внутренней стороне бедра.
Нет, засосов у меня там не было, я проверил. Но ощущение, что судьба меня наебала, и возня на полу не могла закончиться просто так, никуда не делось.
Ну… просто понимаете в чем дело. Вот я вам сейчас объясню.
Если у нас был перепих, то нужно найти Дина и сказать, что это было ошибкой, что я из нормальных и все такое, вы поняли, ну не мог я ему дать никаких надежд. Если у нас ничего не было, то мои извинения прозвучат как минимум глупо. А он будет надо мной подшучивать всю оставшуюся жизнь. Ведь он же не знает, что я знаю о его… блин, его отношении ко мне, и будет шутить, потому что в противном случае этот придурок решит, что я могу его в чем-то заподозрить. И один черт ведает, чего на самом деле все эти шутки будут ему стоить.
Поэтому, обкуренный, хмельной и потерянный, я ходил по квартире и искал Дина.
И думал… о всяком. Хм… кто из нас был сверху?
Я даже выглянул на лестничную площадку и заглянул под кровать.
(Он любит пожестче или нежный?)
Раздумывал, не постучать ли мне к соседям, вдруг он к ним пошел за, ну не знаю, солью, например.
(У него большой ну-вы-поняли-что? Ему нравится медленно или быстро?)
Пару раз заглянул в ванную и еще раз в кухню.
(Интересно, он там такой же рыжий?)
Я хорошенько приложился лбом об холодильник. Черт бы побрал это навязчивое, не дающее покоя любопытство.
(Мне понравилось? Мне не понравилось?)
О господи, да он меня с ума сведет!
Весь этот бред назойливо лез в голову, и я чувствовал себя паршивым мальчишкой, подсматривающим в замочную скважину за старшей сестрой. Я не мог перестать об этом думать, вот ей-богу, не мог.
А Дина между тем нигде не было – ни под кроватью, ни на балконе, ни в ванной, ни в шкафу. Нигде.
Смылся.
Кинул меня.
Пил и курил со мной все эти чертовы выходные, а теперь просто свалил.
Я встал как вкопанный посередине кухни, взгляд устремив в заоконные дали, когда меня вдруг осенило. Дин же может все помнить. Я тут, значит, мучаюсь неизвестностью, места себе не нахожу, а он..!
Вот это было по-настоящему подло.
Да какое он вообще имел право сбегать?!
***
Пришла Сара.
Я лежал на диване, курил и глядел в потолок. Через неделю мне предстояло умереть. Через две мы полетим в Италию. Через три съемки в новом фильме. Список Важных Дел витал перед мутным взором и портил без того поганое настроение.
Номер раз, номер два, номер три. Для вас, мистер О’Горман, места в моем списке, кажется, нет, тра-ля-ля, простите великодушно и катитесь к чертям.
Я пытался склеить мою когда-то нормальную, но теперь треснувшую жизнь, Сара гремела кастрюлями на кухне, на умытой после дождя улице завывали мартовские коты, солнце нагло грело в ухо.
Когда-то очень давно, когда этого новозеландского засранца с невозможными голубыми глазами и проклятыми ямочками на небритых щеках еще не было в моей жизни, я был счастлив. Когда-то мне бы и в голову не пришло, что рыжая дорожка волос, уходящая за пояс идиотских семейных трусов с купидонами, может быть такой привлекательной и даже - мамадорогая, что вы, мистер Тернер, говорите такое! - конкурировать с женскими прелестями.
Какого черта ты со мной сделал, Дин?
Дождливые ирландские ночи во всем виноваты, дело ли во мне или это какая-то магия аборигенов Новой Зеландии? Уж не ты ли там шаманишь, прикрываясь этой своей ухмылочкой, а, Дин?
Ощущения были такие, словно меня трясли всю ночь. Нет, задница не болела, если вы вдруг об этом подумали.
М-да, довольно неприятно не помнить девственник-в-этом-самом-смысле я или уже нет, когда единственный свидетель и участник сего воистину важного события неизвестно где шляется.
Мысли бродили в голове, как потерянные пони по лужайке, и жалобно ржали. Право слово, я не знал, что с ними делать.
Я трахался под кайфом с Дином О’Горманом, господи боже мой.
Или нет?
Скажи мне об этом кто-нибудь ну хотя бы месяц назад, я бы покрутил пальцем у виска и ответил, что такое совершенно невозможно. Вот честно, не знаю, что меня бы шокировало больше – то, что я переспал с мужиком, или то, что это был Дин.
И если первое вызывало отвращение на грани тошноты, то второе не давало покоя.
М-да…
- Завтрак, - вынесла приговор моим унылым размышлениям Сара и шваркнула тарелкой на стол. Таким тоном обычно объявляют о пожизненном заключении самым отъявленным преступникам. Очевидно, таковым она считала меня.
Что сказать в свое оправдание я как-то не придумал, и поэтому молча ковырял омлет, словно Дин мог спрятаться где-то в нем. За подгоревшим помидором его не оказалось, впрочем, как и в чашке с кофе он не утонул.
Пока я играл в искателей, Сара собирала вещи, разбросанные по квартире. Мои заляпанные джинсы, рубашку, ремень Дина. Поджала губы, найдя свой разорванный дорожный атлас, но промолчала. Фиолетового жирафа она тоже не прокомментировала. Как и заблеванную ванную. Хотите верьте, хотите нет, но все-таки дурь на голодный желудок не самый приятный эксперимент.
Молчание.
Молчание.
Сара всем своим видом демонстрировала мне недовольство и обиду, в ответ я крошил хлеб в тарелку. Из открытого окна доносился рев машин, мухи жужжали под потолком, в комнате было прохладно как в склепе. В ушах стоял его смех.
Ладно, окей. Это было подло и нечестно, согласен.
Ну а что я мог сделать?!
После всех этих… После того, как он появился в моей жизни… нет, сначала он появился на съемках и эта его доска для серфинга, конечно. Потом уже все остальное. Выгуливание его адского пса, каждый раз пытающегося повалить меня в песок, вьетнамские фотосессии, танго в залитой солнцем студии под улюлюканье Фримана и Несбитта, все эти бесконечные интервью, от которых я готов был лезть на стенку, и если бы не Дин, жопой чуявший, когда меня начинало накрывать, хватавший в охапку и посылавший всех любопытных и сердобольных нахер… Придурок.
18/?Он придурок. Какого-то черта врос в меня под самую кожу и еще глубже. Снял комнату в моей голове, обвесил стены ухмылочками, сверкая проклятыми ямочками из каждого угла, поставил свою барабанную установку мне в сердце, и теперь бродит босиком, почесывая рыжее пузо. Ну вот кто его просил, а?
- Это что, наркотик?
Сара двумя наманикюренными пальчиками, принюхиваясь, держала недокуренный косяк. Осторожно, дорогая, это волшебная трава, она вызывает зависимость от наглых новозеландцев с одного затяга. Лучше бы тебе не нюхать и не привыкать к мое… к таким вещам.
Я вяло кивнул. О’Горман в моей голове поганенько ухмылялся, постукивая пяткой по паркету.
- Откуда у тебя дурь, Эйдан? – строго спросила она.
- Это не мое. Дин принес.
Дин обиженно поцокал на то, что я сдал его с потрохами.
- Мы не в Голландии, Эйдан. Это запрещено.
Дин пожал плечами. Узнать, откуда дурь у него, она, видимо, не сочла нужным. Признаться, я этому был рад. Не представляю, как бы я сейчас рассказал ей о том заброшенном пустыре. Видишь ли, где-то в пригороде Веллингтона живут колдуны и пророки… ха-ха.
Ну да, мы не в Голландии и это запрещено. Вот только Дину плевать на запреты, дорогая. Это очень странные ощущения, но, кажется, мне такое отношение начинает нравиться. Право слово, не знаю, как так вышло.
Сара не сводила с меня подозрительного взгляда и была в бешенстве. Откуда я знаю? Она всегда называет меня по имени, когда злится. Даже если в комнате мы одни, она будет обращаться ко мне полным именем.
Можно подумать, иначе я не догадаюсь.
- Так и будешь сидеть, Эйдан?
Вот видите?
Наверное, она думает, что меня это должно злить. Что мне, наконец, надоест, и я скажу что-то, что даст ей возможность поорать. Но все дело в том, что меня это не раздражает, вот нисколечко.
Мне, вообще-то, безразлично.
А улица истошно разрывалась клаксонами такси из открытой двери балкона, и часы на стене неприлично громко отсчитывали минуты.
- Его здесь нет, - наконец убитым голосом объявил я и потыкал вилкой в хлебную корку.
- Кого нет, Эйдан?
Если бы у нее был свисток и крышка, ну знаете, как у чайников, она бы уже охрипла от свиста. И крышку бы у нее сорвало.
- Дина нет.
Ладно, беру свои слова назад.
Такой выдержке позавидовал бы и Прометей. О да, у меня очень спокойная и понимающая девушка, завидуйте. Сара медленно выдохнула и сказала:
- И слава богу. Больше не води сюда таких… друзей, Эйдан.
Мне кажется, она хотела сказать что-то другое - придурков? Наркоманов? Пьяных художников, рисующих фиолетовых жирафов на итальянской белой плитке?
Вся беда в том, что такие друзья приходят без приглашения, Сара. Вышибают дверь с ноги, заваливаются на любимый диван, натягивают твою футболку и чистят зубы твоей зубной щеткой. Сами приходят… и сами уходят. И хрен ты их где найдешь, пока они этого не захотят.
Последнее я не стал озвучивать, разумеется. Но это не помешало ей сказать, что я чересчур эмоциональный, слишком доверяю людям и вообще козел. В общем и целом я был склонен с ней согласиться.
Не то чтобы ее это обрадовало.
- Собирайся, - она швырнула в меня джинсами.
- К-куда? – ошалело спросил я, неосознанно почесывая его адрес на руке.
Меньше всего мне хотелось выходить на улицу. Самым правильным казалось тупо уставиться в телевизор, забыв обо всем, или завалиться спать на всю оставшуюся неделю.
- К моим родителям, Эйдан.
Ах, ну да.
Дорогая, скажи-ка мне, с каких пор у тебя повадки палача?
После вчерашнего дождя город вымок до последней подворотни, лужи глазели на меня почти что обвиняюще, мартовское солнце настойчиво тыкало в глаз, и каждый прохожий выглядел крайне подозрительно. Миссис Грин готовила колканнон, мистер Грин делился последними новостями из издательства, а я пересчитывал цветные полосы на шторах.
- Эйдан предложил съездить в Италию после съемок.
Семь широких синих, шесть узких зеленых.
Греби давай, летучий ирландец.
Можно подумать, это не Сара мне все уши прожужжала про итальянскую оперу, Венецию и Милан. Расписала все наше путешествие до последнего фунта.
Черт, Тернер, это всего лишь доска для серфинга, чего ты вцепился в нее как в последнюю женщину на земле?
Из кухни хрипел Сид Барретт, перебиваемый радиопомехами, гостиную оккупировали солнечные лучи, ковровыми дорожками перечеркивающие голые стены и заползающие на натертый до блеска пол. Я вспомнил нашу заляпанную алкоголем и фиолетовой краской кухню. Просто удивительно, как Сару удар не хватил.
Что это еще за хрень?
Это жираф, дубина.
- Замечательная страна, - ответил мистер Грин.
Где-то вдалеке ревела бензопила, я рассеяно чесал щеку, а из открытого окна вползала полуденная духота. Такая, знаете, особенно липкая, какая бывает после дождя.
- Там сейчас должно быть теплее, чем у нас.
Рванем на Тибет, Тернер?
Не-е, чувак, я хочу в Камбоджу.
Мистер Грин закурил, Сара сидела, напряженно поджав под себя ноги, сцепив пальцы на коленях, и выжидательно смотрела на меня. Почему ты так напряжена, дорогая? Разве не ты хотела повидать родителей? Ты ждешь, что я опять буду разыгрывать интерес? Здесь душно, прости, я не могу. Кажется, мне не хватает морского воздуха.
- Вы уже выбрали отель? Мы с твоей мамой провели отличный медовый месяц в Галлесе. Очень советую.
Сара легко рассмеялась:
- Как ты думаешь, Эйдан, стоит нам провести медовый месяц в Галлесе?
Я никак не думал. Я хотел курить и спать. И, наверное, дурь еще не до конца выветрилась из моей головы, потому что мне казалось, что рядом со мной не веселая милая Сара сидит, а страшный волк щелкает зубами.
Ты псих ненормальный!
Сам псих ненормальный!
Спас меня колканнон.
- Вот и горячее!
Миссис Грин внесла огромный поднос, Сара тут же положила мне кусок, заботливо поправив салфетку на коленях. Мистер Грин счастливо улыбался. Барретт окончательно пал под натиском свинга, или какой-то херни пятидесятых, я так и не разобрал. Завязалась вялая беседа о какой-то местной кинопремии, и я с тоской подумал о Дине. Даже предполагать не хочу, чтобы бы он мог сказать на все это.
После обеда миссис Грин пыталась ненавязчиво выяснить, какие у нас планы на будущее, но я позорно дезертировал в сад, оставив Сару отдуваться одну.
Капли еще не высохли, и трава сверкала, словно сбрызнутая алмазами. Жуки лениво летали перед носом, невыносимо одуряюще пахло аккуратно подстриженными розами. Кое-где на дорожках поблескивали лужи. Я прошелся по одной, оставляя после себя мокрые следы. Вроде так делают заблудившиеся, да? Помечают свой путь, чтобы суметь вернуться? Я, правда, не был уверен, что хочу возвращаться.
За оградой гудел неприлично живой фешенебельный район Дублина, а я сидел на лавке, ковыряя ногтем промокшую доску, и смотрел на свои следы, вспоминая, как мы перелазили через забор Национального заповедника.
Это он тогда стоял с бензиновым шлангом на заправке, и вечернее солнце вызолотило его затылок. Это он улыбался и щурился, хитрый лис. Это он повесил мне на шею свой амулет и написал вымазанным фиолетовой краской пальцем адрес на моей руке. Сейчас мне кажется, что Дин был в сговоре с тем проклятым новозеландским солнцем. Слишком уж подозрительно он ему подмигивал.
Я не мог понять, отчего мне было так тоскливо.
И так жалко себя.
И словно нечем дышать.
А еще я злился. На его растянутые футболки. На его телефон, постоянно разрывающийся от звонков. На его смешные короткие пальцы и родинку на левой щеке, словно проба золота. У него вся спина была в этих пробах, вот честно. Будто на него какой бешеный ювелир напал и понаставил меток, одержимый всей этой драгоценной фигней.
Сидел и вспоминал его, а из дома доносился смех, и гремела посуда.
Потом послышался мотор – кто-то заводил машину.
Не знаю, сколько я так пробыл, глядя в никуда. Сидел и думал про всякое. Представлял себе несусветную чушь. Если бы мы жили не здесь, а где-нибудь, ну например, на Альфа Центавре. Если бы не было Сары. Если бы Дин сейчас появился. Если бы его Сара не сказала мне тогда то, что сказала. Если бы я остался в Новой Зеландии.
Как бы все могло сложиться, если бы мы не были теми, кто мы есть.
А когда очнулся, уже начало темнеть. Солнце село, стало прохладно. Зажглись фонари и стих звон трамваев. Джинсы мои промокли и прилипли к заднице, а комары всерьез решили меня сожрать.
К черту. Все к черту. Солнце ушло, и нужно вернуться. Мне нужна нормальная жизнь, семейные обеды, поездки в Италию и выбрать обои в кухню.
Я курил на кухонном подоконнике, смотрел в окно и пытался подобрать подходящее слово. Ветер бился в форточку и волком завывал там, во тьме. Жирафа я занавесил простыней.
… безразличной?
Мы еще пару раз заезжали к ее родителям. Сара меня таскала по магазинам и выставкам абстракционистов, кормила мороженым, прятала коньяк. Пыталась казаться жизнерадостной. По ночам уничтожала наши фиолетовые отпечатки ног.
… отчаянной?
Стряхивал пепел на ковер и кофе на кафель. Жуткое свинство, я знаю. Тишина капала тягучими каплями. Только и делал, что сидел и смотрел в никуда. Или бродил бесцельно. Не знаю, что из этого было хуже. На меня напало какое-то странное оцепенение, превращая все вокруг в плотный туман, а мозги в кисель.
… безысходной?
Нет, я не думал о Дине. Я слонялся по комнатам, залезал на нашу крышу, кидал на тротуары осколки вермута, оставшиеся после того раза, листал журналы, звонил и тут же сбрасывал, включал телевизор, выключал телевизор, сверлил стены пустым взглядом, ходил за пивом, обстреливал крышками уличных котов, спал, повернувшись к Саре спиной, опять пялился в сены, бродил по пустым ночным улицам, выискивая непонятно кого – хотя, конечно, понятно кого, но сам не решался себе признаться – лежал на диване, сочинял дурацкие рифмы к слову морковь, обводил пальцем кривые буквы на своей руке… о Дине я не думал.
Я думал о немецких командах подводных лодок Второй мировой. Мне не давала покоя мысль, как они неделями, а то и месяцами могли жить под водой, не издавая ни единого звука, чтобы не выдать себя, храня полную тишину.
Притворяться, что здесь никого нет и лодка пуста.
А вот эти вот, что бродят ночами по крышам, оставляют фиолетовые следы на потолках, читают в пустоту стишки сомнительного качества и сверлят взглядом тьму за окном, всего лишь призраки. Их и нет-то на самом деле.
Сара попыталась было закатить скандал, но быстро отошла, оценив мою безразличную рожу. Мне было ее ужасно жалко, честное слово. Даже не смотря на ее желание управлять мной, заставить жить как все в ее окружении, даже не смотря на то, что ее выбешивали мои новые друзья, и она не стеснялась об этом говорить, все-таки я любил ее. Немножко ненавидел, но, в общем-то, любил.
Чувствовал перед ней ответственность, да.
- Ты не можешь меня бросить, Эйдан, - говорила она, пока я отколупывал жирафу глаз.
На улице долбили асфальт, машины, не переставая, сигналили из-за перекрытой дороги, на плите бормашиной дантиста свистел чайник.
- Никто не собирается тебя бросать, с чего ты вообще это взяла? – бормотал я, выковыривая краску из-под ногтей.
Утренние кухонные разговоры, нормальная жизнь. Все как мы и хотели, дорогая.
- Тогда почему ты ведешь себя так, будто бы и не здесь вовсе?
Одноглазый жираф грустно смотрел на меня из-под кривых ресниц. Уж он-то знал, где я, это точно.
- Я пытаюсь вернуться. Просто дай мне время, и у нас опять все будет хорошо.
Если бы я еще сам верил в то, что говорил.
Но Сару, кажется, устроил мой ответ. Она облегченно вздохнула, улыбнулась и поцеловала меня в висок.
- Очень надеюсь, что ты справишься со своими проблемами как можно быстрее, - и, уже стоя на пороге кухни, добавила, - мне неприятно, когда ты называешь меня Дином.
И ушла.
Мне неприятно, когда ты называешь меня Дином.
Вот так вот. Туше*.
После того разговора я начал спать к ней спиной.
А воспоминания прошедшей недели бились во мне, как второе сердце.
Иногда я выбирался на улицу по ночам, бродил по мокрому асфальту, раскрашенному вывесками магазинов, и смотрел в окна. Их теплый уютный свет манил и навевал тоску, а в голове у меня елозили странные, фантастические мысли, возились дикие образы и пугающие чувства, то складываясь в нечто осмысленное, то вновь разбредаясь в какую-то чепуху.
Тук-тук, кто стучится в мой дом?
Кто там за окном?
Ведь я параноик.
Не жду никого,
И дом обнесен
Рвом
С кольями,
Током,
Высоким забором.
Тук-тук.
Дин, это ты?
Стою у двери.
Но нет никого.
Наматывал круги вокруг нашего подъезда, не решаясь зайти, и все повторял эту чушь. А про морковь все рифмы были неудачными, да. В окне горел холодный свет от телевизора. Сара, наверное, опять смотрела свои сериалы, а я смотрел в наши окна, примерзая задницей к парапету небольшого скверика перед домом. Как рассказать ей про магию заброшенных пустырей? Про розовый кадиллак и Моррисона? Про Камбоджу? Поймет ли?
Что бы она ответила, узнай, как потрясающе хорошо мне было с Дином, когда мы ехали по пустой трассе и орали песни в открытые окна?
Значило ли это что-то то или ничерта не значило? Было ли это простым баловством или чем-то большим с моей стороны уже тогда? Я не знал ответов, и, признаться, не хотел их знать. Это было опасно, из этого можно и не выкарабкаться, это все было слишком… откровенно. Да, вот именно так, слишком откровенно, слишком беззаботно и безрассудно. Я не привык к такому.
Мне нужно было возвращаться к нормальной жизни. И выбросить всю эту дурь из головы.
Наверное, у меня просто нет смелости.
Трус, ты трус.
В окне появился силуэт, и тут же зазвонил телефон. Мой личный цербер, отпугивавший все сомнения и наставлявший на путь истинный. На каждый неверный шаг клацавший зубами.
Добро пожаловать в Лузерленд, приятель.
Я отключил звук и закрыл глаза.
Сидел, пока не надоело. Когда поднялся, она уже спала.
Вот так. А утром все по новой.
- Эйдан, ты бы в душ сходил…
- Мак звонил, приглашал нас, у его дочери день рождения…
- Ты меня никуда не водишь. Я уже не помню, когда мы в последний раз были в кино…
До чего мы себя довели?
- Э-эй, ты вообще меня слушаешь?..
Да, да, я слушаю, я все понимаю, родная, любимая, самая замечательная, но, пожалуйста, не дергай меня сейчас, мне нужно подготовиться к последним съемкам, вновь собрать себя по кусочкам, вернуть все, как было, и тогда у нас все наладится, господитыбожемой, я вернусь к тебе, честное слово, я всего лишь прошу дать мне немного времени, не дави на меня, не-надо-не-надо-не-надо-не-надо следить за мной, когда я хожу из комнаты в комнату, не спрашивай, как я себя чувствую, не таскай меня по выставкам, я не хочу видеть твоих родителей, не выливай мое пиво И НЕ ТРОГАЙ МОЕГО ЖИРАФА.
Неужели я так много прошу, дорогая?
ПРОСТО ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ.
Сара называла меня психом, крутила пальцем у виска и хлопала дверью.
Вечером возвращалась, конечно.
Я сам не знал, что со мной творится. Меня трясло и выворачивало наизнанку, я ходил сквозь стены, недокуренные сигареты валялись везде, как и недопитые банки с пивом. Незаконченные разговоры вязкой паутиной висели между мной и ей. Окна были плотно закрыты, шторы задернуты, царила духота и полумрак. Солнце обходило мою квартиру стороной.
Не знаю, сколько километров я намотал по пустым комнатам, надеясь неизвестно на что. Ходил и искал чего-то в гнетущей тишине, распевая пустым стенам свои поэтические выкидыши. Есть у стен одна замечательная особенность – они умеют слушать и никогда не возражают. А самое главное – не читают нотаций. И не хлопают дверью. И даже если ты их назовешь Дином в отчаянном порыве страсти, они тебя не будут в этом упрекать.
Я пнул ближайшую стену и уставился в окно. За окном дождь барабанил, как на параде.
И тут меня посетила мысль, заставившая расхохотаться. Наверное, со стороны это выглядело жутко, но я ничего не мог с собой поделать, меня просто накрыло до слез.
Я стоял в темноте гостиной, ржал и аплодировал мастерству Дина О’Гормана выворачивать чужие души наизнанку.
Это была одна из бесконечных прогулок по пляжу. Его адская псина нарезала вокруг нас круги, гоняя чаек, волны накрывали берег по касательной вдоль линии прибоя, я сидел на холодном песке и швырял камешки в воду.
На поверхности был полный штиль, но глубина клокотала бурей.
Солнце таяло как кусок мороженого в летний зной.
- Смотри, - сказал Дин, - закат.
Я взглянул на Дина. Его лицо облизнул закатный луч, и ресницы вызолотились острыми пиками. Смешная челка поймала последние отсветы, когда он повернулся ко мне и открыто, по-мальчишески улыбнулся. Прощальная вспышка затаилась в тени ямочек на его щеках, и стало стремительно темнеть.
Волны шуршали осколками ракушек и камней, чайки рассекали вечернее небо, и когда сумерки окончательно накрыли берег, Дин меня поцеловал. Вот так запросто притянул за шею и прикоснулся нагретыми солнцем губами к моим. Так мать касается лба своего ребенка, так бабочка садится на раскрывшийся цветок.
- Вообще-то у меня есть девушка, - говорит Эйдан из моего сна, и я вижу, как напряженно замирают плечи Дина. Как он отворачивается и порывается встать. И, наверное, ждет удара.
- Я знаю, - долетает до меня его шепот, в котором я различаю горечь.
Море шумит и чайки орут как ненормальные.
Волна набирает силу, чтобы ударить со всей мощи, до конца, на разрыв, словно дальше – конец, безмерная тьма и великий покой, - и обрушивается на берег, разбивается об него до мельчайших осколков. И берег впитывает ее в себя всю без остатка.
Дин почти растворяется в стремительных вечерних сумерках.
Ветер срывает пену с волн.
Песок взмывается вверх, я чувствую его на своих губах.
- Я не хочу чувствовать себя виноватым! Хватит делать меня виноватым! - кричу я ему в спину, и слова трепет очередной порыв ветра, истончая и размазывая их по прибрежной косе словно масло по хлебу.
Наступает краткий миг тишины. Море замирает.
Дин вновь поворачивается, внимательно смотрит мне в глаза, ищет возмущение или презрение, или смех, или что-то столь же страшное, ставящее окончательную точку во всем этом безумии, но я с какой-то ужасающей беспомощностью понимаю, что ничего подобного в моих глазах он не найдет.
- Я не делаю, - шепчет Дин.
- Что же ты творишь тогда? – тихо и потерянно стону я.
- Отпускаю тебя, - он улыбается мне так, будто бы прощается, - будь с ней.
- Нет! - Чайки кружат над нами и вторят моему крику - «Нет! Нет!». – Я не хочу, не смей меня отпускать!
Вода уходит сквозь мокрый песок, все ниже и ниже, по венам мира к самому сердцу, где законы мироздания теряют всякий смысл, а оттуда обратно – с новой силой, наотмашь. Налетает на берег, и вот нас уже нет, и в темноте только шум волн и горячее сбивчивое дыхание.
Последний раз я просыпался на мокрых простынях, когда еще в колледже учился.
Черт знает что такое.
В ушах шумело, и сердце билось как сумасшедшее. Я перелез через Сару, стараясь не разбудить ее, и пошел курить. Руки дрожали как у заправского наркомана, мятая футболка, которую я таскал почти неделю, прилипла к спине, от сигарет уже тошнило.
Какого черта я просыпаюсь, обкончав собственные джинсы, когда под боком спит моя девушка?
Что ты со мной сделал, Дин?
Чтотысомнойсделал?
Я устало потер руками лицо. В кого ты меня превратил, гребаный ублюдок? Кто тебя просил быть таким - ну давай, Тернер, скажи это уже наконец! – таким, черт подери, охренительным.
- Ма-ла-дец, - похвалил я себя за смелость и щелчком отправил бычок в прохладную ночь. Ужасно хотелось завыть или зарычать. Не знаю, что там обычно делают, когда вдруг обнаруживают, что стали бессильны против себя самих.
Я чувствовал себя мелкой песчинкой на пути огромной бури. Меня уже подхватило ветром и теперь засасывает в смертельную воронку. Ветер выл в ушах, и бесновался, и рычал, и оглушал - и единственное, что я еще мог, так это покрепче зажать уши. Я утратил контроль над ситуацией… да господи боже ж мой, над всем я утратил контроль! Трепыхался, веря, что что-то там решаю.
Да что мог я решить? Идиот.
Я не мог, я просто не мог… да ничего я не мог!
Помеченный им – я имею в виду эти его каракули на моей руке и удавку, болтающуюся на шее, - стоял на балконе, прислушивался к размеренному дыханию Сары на кровати и думал, что, кажется, у меня ломка, как от его хреновой дури, только на этот раз не от дури, на этот раз все гораздо серьезнее, мне нужна доза самого Дина, его тупых шуточек И ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ЯМОЧЕК нужен его смех его взгляд руки запах голос прикосновения ритм дыхания черт. знает. что. такое. это все СЛИШКОМ уложить в голове или в сердце или где там чувства укладывают НЕВОЗМОЖНО когда чувства укладываться не желают Дин мое золото В МЕНЯ ОНИ НЕ ВЛЕЗАЮТ ты слышишь хренов ты ублюдок я не хочу тебя (Я ХОЧУ ТЕБЯ) ты мне не нужен (ТЫ НУЖЕН МНЕ) отпусти меня (НЕ ОТПУСКАЙ) о господи да ХВАТИТ уже выворачивать меня наизнанку трогать голыми руками мое сердце НЕ СМЕЙ и прекрати прекрати ПРЕКРАТИ
ЛЕЗТЬ
В МОЮ
ДУШУ.
конец второй части.
Автор извиняется, но вот когда будет прода, сказать точно не сможет, ибо ему внезапно сдвинули сроки сдачи диссертации, в которой конь не валялся. А еще автор дурак, ибо записался на вфб-эйдин
Мое отношение к окружающим зависит от того, с какой целью они меня окружили.
К черту. Все к черту. Солнце ушло, и нужно вернуться. Мне нужна нормальная жизнь, семейные обеды, поездки в Италию и выбрать обои в кухню.
И, пожалуйста, никаких фиолетовых жирафов. Как же так, Эйд?!!! Автор, я не чайник со свистком, но мозг мой уже вырывается из-под крышки со свистом Это охренительно крышесносно!
галактическая нить персея-пегаса, комплекс сверхскоплений рыб-кита, местная группа галактик, галактика млечный путь, рукав ориона, солнечная система, земля
- О господи, - прошептал Дин, поглядев на меня, - нахрена вы здесь капкан поставили?
автор, автор!!! я ржала и плакала, и переживала за обоих. Фиолетовый жираф, бохтымой! А каково там Дину, вообще!!!! автор, нет таких слов, кроме восторга и огогорманного спасибо!!!
merryginn, спасибо)) хе-хе, я рада, что вам жираф приглянулся)) рассказ во многом биографический, и автор сам когда-то на кухне друга рисовал жирафа, правда карандашом и по гипсокартону
Огого! Спасибо за этот славный сумбурный эмоциональный кусище в субботний дождливый вечер )))) Похоже, Эйдана у вас волной накрыло серьезно и надолго. Стихия. И текст ваш тоже стихия - слов, образов, забавных воспоминаний, беспомощных мыслей, идиотских поступков - гремучая смесь. О боже, а эта сцена, когда Эйдан пытается вспомнить - было что-то или не было... Я смеялась до слез. Вообще, интересный авторский ход))) теперь он еще больше мучается и еще чаще думает о рыжем пузе всяких милых подробностях - хорошооо *потирает ручки* может, до чего-то додумается конструктивного. Вот Сара у вас - само терпение, не выгоняет паршивца, что бы он ни вытворял)) Он уже и бухает, и накурился, и ночевал не пойми с кем, и в краске все извозил, и имена путает. Нам уже давно с ним все ясно. И как же теперь ждать продолжения (которое, я так понимаю, будет нескоро...), зная, что вы бросили Эйда сходить с ума в квартирке невесты, где он пьянствует, страдает, бродит днями напролет и защищает своего жирафа? А вот Дин вообще вне зоны доступа и неизвестно чем занят. Но будем ждать, а что делать. это хорошо, что вы на WTF собрались, значит, еще эйдинов нам напишете )))) а то душа требует
Да шо ж вы так убиваетесь! Да вы ж так не убьетесь!
" А еще автор дурак, ибо записался на вфб-эйдин "
Хей, дорогой, драгоценный автор. Все там будем.
Удачи вам с диссертацией.
Но я сразу вам говорю - без проды умру. Это ОХРЕНИТЕЛьНЫЙ текст.
Боже, как оно цепляет. Откуда, откуда вы знаете как это - вот эта "взрослая жизнь" - построенная на одних компромисах, до такой степени, что от ТЕБЯ, в сущности, уже ничего, совсем ничего не осталось. И ты уже с этим смирился, и уже даже не пытаешься искать, менять. То состояние, когда отчаяние становится не только привичным - даже комфортным. И ты убегаешь, прячешься, находишь себе какие-то занятия, какие-то маленькие смыслы, хобби. Чтоб самому не помнить, что когда-то давным давно выл жив.
Мое отношение к окружающим зависит от того, с какой целью они меня окружили.
Автор два, удачи вам с диссертацией! Если прода будет - я ее буду ждать, неважно, сколько по времени это займет. Потому что текст прекрасен от и до, потому что вот это думал, что, кажется, у меня ломка, как от его хреновой дури, только на этот раз не от дури, на этот раз все гораздо серьезнее, мне нужна доза самого Дина, его тупых шуточек И ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ЯМОЧЕК нужен его смех его взгляд руки запах голос прикосновения ритм дыхания черт. знает. что. такое. это все СЛИШКОМ уложить в голове или в сердце или где там чувства укладывают НЕВОЗМОЖНО когда чувства укладываться не желают Дин мое золото В МЕНЯ ОНИ НЕ ВЛЕЗАЮТ ты слышишь хренов ты ублюдок я не хочу тебя (Я ХОЧУ ТЕБЯ) ты мне не нужен (ТЫ НУЖЕН МНЕ) отпусти меня (НЕ ОТПУСКАЙ) о господи да ХВАТИТ уже выворачивать меня наизнанку трогать голыми руками мое сердце НЕ СМЕЙ и прекрати прекрати ПРЕКРАТИ
ЛЕЗТЬ
В МОЮ
ДУШУ.
- оно настоящее, живое
Рыбе-Лис, вот эта "взрослая жизнь" - построенная на одних компромисах, до такой степени, что от ТЕБЯ, в сущности, уже ничего, совсем ничего не осталось. И ты уже с этим смирился, и уже даже не пытаешься искать, менять. То состояние, когда отчаяние становится не только привичным - даже комфортным. И ты убегаешь, прячешься, находишь себе какие-то занятия, какие-то маленькие смыслы, хобби. Чтоб самому не помнить, что когда-то давным давно выл жив. размазало. просто размазало. охренеть просто summary. не знать бы этого никогда, но уж если узнал, то такое знание остается с тобой и, как любое знание, возврату не подлежит.
Да шо ж вы так убиваетесь! Да вы ж так не убьетесь!
seredez, Зато мальчиков наших мы можем от этого уберечь. И вообще, че-то мне подумалось, ни из чего не выходит таких потрясающих текстов как из отчаяния маленького человека. Хотя из отчяния большого, пожалуй, тоже. Только жанры разные. В первом - современная проза. Во втором - эпическая трагедия.
netttle, ыы, спасибо большое))) я рада,что вам понравилось))) сцена, когда Эйдан пытается вспомнить - было что-то или не было... ehehehe)) каково же будет его потрясение, что ничего, оказывается, не было, когда он уже почти смирился с тем, что все таки что-то было простите, но автору безумно нравится троллить Эйдана Сара... ну Сара в моем суровом хэдканоне очень расчетливая и хитрая) Эйдана она сама ни за что не бросит, будет все его выходки терпеть, ибо где же еще можно найти такого симпатичного, накачанного мужика, который при этом в душе сохранил какую-то чистую детскую непосредственность. А еще у него карьера резко в гору пошла и вопще теперь он завидный жених)) Но если Сара получилась мягче,я рада, ибо заказчик вроде как питает симпатию к этой девушке)
конечно буду стараться с продолжением не затягивать)) просто обычно привыкла сразу огормными кусками писать, но буду приноравливаться, чо уж тепепрь)) в любом случае, я их непотраханными не отпущу хотя как представлю - писать нцу от лица Эйдана.. блин
Рыбе-Лис, спасибо большое)) мое имхо, конечно, но эйдан из тех, у кого так или иначе, но в конце концов хватает смелости эмм.. как бы это назвать.. прыгнуть без страховки за подлинным счастьем. Хотя, у него же Дин страховка, о чем это я, уж он-то ему не даст упасть - и крылья подержит и ветер подгонит, в общем, сделает все)) Ему просто нужно дать понюхать этот ветер и подтолкнуть в нужном направлении))
seredez, спасибо)))))) диссер конечно не докторский, а всего лишь магистерскийц, но от этого не менее заебистый о, этот кусочек мне тоже очень нравится))) я его каждый раз, как перечитвала,что-то там меняла и переписывала - это был интересный эксперимент))
The game is on! | Низкорослые, наглые эреборские ежи! | Hail Satan and have a lovely afternoon
Автор..милый-милый Автор... ваш текст вынул всю душу и порвал на кусочки...Эйдана крепко вставило этого новозеландского, пропитанного золотом и солнцем наркотика это офифигительно!!!!
но автору безумно нравится троллить Эйдана о, троллить Эйдана...*мечтательно улыбается* каково же будет его потрясение, что ничего, оказывается, не было, когда он уже почти смирился с тем, что все таки что-то было думаю, он будет очень, очень разочарован )))) Сара в моем суровом хэдканоне очень расчетливая и хитрая все равно, вы с ней еще прилично обращаетесь)))) вот не люблю, когда авторы делают из подружек героев - монстров. В ГП эта тема процветает (ну, или раньше процветала) - что только не придумывают, чтобы от Джинни отделаться писать нцу от лица Эйдана.. блин у вас Эйдан очень трепетный, настоящая лань , интересно, как вы эту сцену себе представляете *замирает в предвкушении* диссер - штука нервная, даже магистерский, не перетрудитесь там, отвлекайтесь иногда на творчество
netttle, думаю, он будет очень, очень разочарован )))) мне тоже так кажется)) а еще его собственное разочарование будет злить и то, что он от этого злится, его тоже будет злить
В ГП эта тема процветает (ну, или раньше процветала) да и сейчас, насколько я могу судить по снарри, цветет буйным цветом)) про гарридраки и прочее богохульство, правда, сказать не могу)) несмотря на мое личное к Саре отношение, я думаю, что Эйдан воспитанный мальчик и не позволит себе плохо с ней обращаться))
у вас Эйдан очень трепетный, настоящая лань , интересно, как вы эту сцену себе представляете *замирает в предвкушении* с ужасом просто я совершенно упоротый фанат боттом-Дина и.. и блин, оцените весь масштаб трагедии, когда от до мозга костей гетеросексуального Эйдана мне нужны активные действия в отношении Дина но ничо, что-нибудь придумаем))))
диссер - штука нервная, даже магистерский, не перетрудитесь там, отвлекайтесь иногда на творчество О, боюсь, что все наоборот смотрю в книгу, а вижу сами-понимаете-что
его собственное разочарование будет злить и то, что он от этого злится, его тоже будет злить о этот прекрасный замкнутый круг! ))))) про гарридраки и прочее богохульство, правда, сказать не могу))как любитель (и написатель нескольких) гарридрак, могу заверить: процветает еще как ))) Эйдан воспитанный мальчик и не позволит себе плохо с ней обращаться)) эх, а я вот воспитанный читатель, но так хочется закричать "руки прочь" и отправить Сару... в сад. Вежливо и нежно. оцените весь масштаб трагедии, когда от до мозга костей гетеросексуального Эйдана мне нужны активные действия в отношении Дина мне кажется, при таком раскладе без энтузиазма Дина не обойтись )) а вижу сами-понимаете-что
Господи, что вы со мной делаете?.. наизнанку просто, я даже не знаю, как это выразить словами. Автор, я просто признаюсь в любви догадываясь кто вы, да и просто - обнимашек
netttle, хочется закричать "руки прочь" и отправить Сару... в сад. Вежливо и нежно. признаться, я пока еще на тему отстранения Сары не думала, но вот Дин в моей голове предлагает совершенно дикий трэшак с утра меня не отпускает образ Дина, который специально звонит Саре в тот самый момент, пока он Эйдану кхм.. отсасывает, чтобы Сара послушала тернеровские стоны или вот еще: вместо него трубку поднимает и говорит, что Эйдан не может подойти к телефону, так как его рот сейчас занят более приятными делами: "Что?.. О, нет, он не может сейчас ответить... Почему, спрашиваете?.. Ну, кажется, он выцеловывает на моей груди "заткнись". в общем, весь учебный процесс мне срывает, засранец)))
LeeLana, спасибо!)))) я рада, что вам понравилось!)))
DeeS, пожалуйста, я не против, лежите сколько хотите)))
Еще раз ОГОРМНОЕ спасибо всем за комментарии, автору очень приятно, что фик не оставил равнодушным и на него есть отклик))) автор очень рад, что не зря себя так мясом наружу выворачивал))
-
-
05.09.2013 в 02:07Оооо, я не один такой оказывается!
Эйдана накроет обязательно)) он и себе все мозги вытрахает, и Дину , и мне
Мозг ложкой, говорите? Да какой уж тут мозг...
остатки после бостонского комикона жрутъ, бандерлоги
автор2
-
-
07.09.2013 в 20:55-
-
07.09.2013 в 20:58-
-
07.09.2013 в 21:00-
-
07.09.2013 в 21:02-
-
07.09.2013 в 21:04-
-
07.09.2013 в 21:09-
-
07.09.2013 в 21:11-
-
07.09.2013 в 21:14*побежал читать*
-
-
07.09.2013 в 21:14-
-
07.09.2013 в 21:18-
-
07.09.2013 в 21:21-
-
07.09.2013 в 22:09И, пожалуйста, никаких фиолетовых жирафов. Как же так, Эйд?!!!
-
-
07.09.2013 в 22:57seredez, спасибо)))
автор 2
-
-
07.09.2013 в 22:58автор, автор!!!
автор, нет таких слов, кроме восторга и огогорманного спасибо!!!
-
-
07.09.2013 в 23:03хе-хе, я рада, что вам жираф приглянулся)) рассказ во многом биографический, и автор сам когда-то на кухне друга рисовал жирафа, правда карандашом и по гипсокартону
автор 2
-
-
07.09.2013 в 23:41Похоже, Эйдана у вас волной накрыло серьезно и надолго. Стихия. И текст ваш тоже стихия - слов, образов, забавных воспоминаний, беспомощных мыслей, идиотских поступков - гремучая смесь. О боже, а эта сцена, когда Эйдан пытается вспомнить - было что-то или не было... Я смеялась до слез. Вообще, интересный авторский ход))) теперь он еще больше мучается и еще чаще думает о
рыжем пузевсяких милых подробностях - хорошооо *потирает ручки* может, до чего-то додумается конструктивного.Вот Сара у вас - само терпение, не выгоняет паршивца, что бы он ни вытворял)) Он уже и бухает, и накурился, и ночевал не пойми с кем, и в краске все извозил, и имена путает.
И как же теперь ждать продолжения (которое, я так понимаю, будет нескоро...), зная, что вы бросили Эйда сходить с ума в квартирке невесты, где он пьянствует, страдает, бродит днями напролет и защищает своего жирафа? А вот Дин вообще вне зоны доступа и неизвестно чем занят. Но будем ждать, а что делать.
это хорошо, что вы на WTF собрались, значит, еще эйдинов нам напишете )))) а то душа требует
-
-
07.09.2013 в 23:48Хей, дорогой, драгоценный автор. Все там будем.
Удачи вам с диссертацией.
Но я сразу вам говорю - без проды умру. Это ОХРЕНИТЕЛьНЫЙ текст.
Боже, как оно цепляет. Откуда, откуда вы знаете как это - вот эта "взрослая жизнь" - построенная на одних компромисах, до такой степени, что от ТЕБЯ, в сущности, уже ничего, совсем ничего не осталось. И ты уже с этим смирился, и уже даже не пытаешься искать, менять. То состояние, когда отчаяние становится не только привичным - даже комфортным. И ты убегаешь, прячешься, находишь себе какие-то занятия, какие-то маленькие смыслы, хобби. Чтоб самому не помнить, что когда-то давным давно выл жив.
-
-
08.09.2013 в 00:35ЛЕЗТЬ
В МОЮ
ДУШУ.
- оно настоящее, живое
Рыбе-Лис, вот эта "взрослая жизнь" - построенная на одних компромисах, до такой степени, что от ТЕБЯ, в сущности, уже ничего, совсем ничего не осталось. И ты уже с этим смирился, и уже даже не пытаешься искать, менять. То состояние, когда отчаяние становится не только привичным - даже комфортным. И ты убегаешь, прячешься, находишь себе какие-то занятия, какие-то маленькие смыслы, хобби. Чтоб самому не помнить, что когда-то давным давно выл жив. размазало. просто размазало. охренеть просто summary. не знать бы этого никогда, но уж если узнал, то такое знание остается с тобой и, как любое знание, возврату не подлежит.
-
-
08.09.2013 в 00:58-
-
08.09.2013 в 09:32сцена, когда Эйдан пытается вспомнить - было что-то или не было...
ehehehe)) каково же будет его потрясение, что ничего, оказывается, не было, когда он уже почти смирился с тем, что все таки что-то было
Сара... ну Сара в моем суровом хэдканоне очень расчетливая и хитрая) Эйдана она сама ни за что не бросит, будет все его выходки терпеть, ибо где же еще можно найти такого симпатичного, накачанного мужика, который при этом в душе сохранил какую-то чистую детскую непосредственность. А еще у него карьера резко в гору пошла и вопще теперь он завидный жених))
Но если Сара получилась мягче,я рада, ибо заказчик вроде как питает симпатию к этой девушке)
конечно буду стараться с продолжением не затягивать)) просто обычно привыкла сразу огормными кусками писать, но буду приноравливаться, чо уж тепепрь)) в любом случае, я их непотраханными не отпущу
Рыбе-Лис, спасибо большое))
мое имхо, конечно, но эйдан из тех, у кого так или иначе, но в конце концов хватает смелости эмм.. как бы это назвать.. прыгнуть без страховки за подлинным счастьем. Хотя, у него же Дин страховка, о чем это я, уж он-то ему не даст упасть - и крылья подержит и ветер подгонит, в общем, сделает все)) Ему просто нужно дать понюхать этот ветер и подтолкнуть в нужном направлении))
seredez, спасибо))))))
диссер конечно не докторский, а всего лишь магистерскийц, но от этого не менее заебистый
о, этот кусочек мне тоже очень нравится))) я его каждый раз, как перечитвала,что-то там меняла и переписывала - это был интересный эксперимент))
автор 2
-
-
08.09.2013 в 22:31ваш текст вынул всю душу и порвал на кусочки...Эйдана крепко вставило этого новозеландского, пропитанного золотом и солнцем наркотика
это офифигительно!!!!
-
-
08.09.2013 в 22:37Дин, он такой, мозги напрочь вышибает))
автор 2
-
-
08.09.2013 в 23:24каково же будет его потрясение, что ничего, оказывается, не было, когда он уже почти смирился с тем, что все таки что-то было думаю, он будет очень, очень разочарован ))))
Сара в моем суровом хэдканоне очень расчетливая и хитрая все равно, вы с ней еще прилично обращаетесь)))) вот не люблю, когда авторы делают из подружек героев - монстров. В ГП эта тема процветает (ну, или раньше процветала) - что только не придумывают, чтобы от Джинни отделаться
писать нцу от лица Эйдана.. блин у вас Эйдан очень трепетный, настоящая лань
диссер - штука нервная, даже магистерский, не перетрудитесь там, отвлекайтесь иногда на творчество
-
-
08.09.2013 в 23:46мне тоже так кажется)) а еще его собственное разочарование будет злить
В ГП эта тема процветает (ну, или раньше процветала)
да и сейчас, насколько я могу судить по снарри, цветет буйным цветом))
про гарридраки и прочее богохульство, правда, сказать не могу))
несмотря на мое личное к Саре отношение, я думаю, что Эйдан воспитанный мальчик и не позволит себе плохо с ней обращаться))
у вас Эйдан очень трепетный, настоящая лань , интересно, как вы эту сцену себе представляете *замирает в предвкушении*
с ужасом
просто я совершенно упоротый фанат боттом-Дина и.. и блин, оцените весь масштаб трагедии, когда от до мозга костей гетеросексуального Эйдана мне нужны активные действия в отношении Дина
но ничо, что-нибудь придумаем))))
диссер - штука нервная, даже магистерский, не перетрудитесь там, отвлекайтесь иногда на творчество
О, боюсь, что все наоборот
смотрю в книгу, а вижу сами-понимаете-что
автор2
-
-
09.09.2013 в 00:05про гарридраки и прочее богохульство, правда, сказать не могу)) как любитель (и написатель нескольких) гарридрак, могу заверить: процветает еще как )))
Эйдан воспитанный мальчик и не позволит себе плохо с ней обращаться)) эх, а я вот воспитанный читатель, но так хочется закричать "руки прочь" и отправить Сару... в сад. Вежливо и нежно.
оцените весь масштаб трагедии, когда от до мозга костей гетеросексуального Эйдана мне нужны активные действия в отношении Дина мне кажется, при таком раскладе без энтузиазма Дина не обойтись ))
а вижу сами-понимаете-что
-
-
09.09.2013 в 10:30наизнанку просто, я даже не знаю, как это выразить словами.
Автор, я просто признаюсь в любви
догадываясь кто вы, даи просто - обнимашек-
-
09.09.2013 в 12:46я
-
-
09.09.2013 в 20:43-
-
09.09.2013 в 21:47признаться, я пока еще на тему отстранения Сары не думала, но вот Дин в моей голове предлагает совершенно дикий трэшак
в общем, весь учебный процесс мне срывает, засранец)))
Lisa_Lis, спасибо большое)))
ну да...
LeeLana, спасибо!))))
я рада, что вам понравилось!)))
DeeS, пожалуйста, я не против, лежите сколько хотите)))
Еще раз ОГОРМНОЕ спасибо всем за комментарии, автору очень приятно, что фик не оставил равнодушным и на него есть отклик)))
автор очень рад, что не зря себя так мясом наружу выворачивал))
автор2